— Ну, да. Я понимаю. Это значит, что здесь нечего делать.
— Нет, это значит только, что есть такая точка зрения, с которой самое любопытное дело кажется таким простым и ясным, что на него скучно смотреть. Вы желали знать мой взгляд на вещи, так вот он самый к вашим услугам. Но обыкновенно люди этого не любят и, как нарочно, выбирают такие дела, в которых черт ногу переломит, потому что, хотя толку от этого бывает мало, зато на каждом шагу можно удивляться, радоваться и ужасаться. Ну, время-то и проходит, и кажется, что как будто в самом деле живешь.
Марья Николавна задумалась.
— Да; это правда, — наконец, сказала она, — лучше жить хоть как-нибудь, хоть глупо, да жить, чем так…
— Однако вот эта жизнь уж перестала вам нравиться. А почему? Вы поняли ее нелепость и уж не можете жить этой жизнью. Стало быть, чем больше вы будете узнавать жизнь вообще, тем больше и больше будете лишаться возможности жить, как люди живут.
— Но что же тогда? — почти с ужасом спросила Марья Николавна. — Что же остается делать человеку, который потерял возможность жить так, как все живут?
— Остается… — Рязанов посмотрел кругом, — остается выдумать, создать новую жизнь, а до тех пор…
Он махнул рукой.
— Нет, погодите! Скажите мне: есть же у вас какая-нибудь жизнь, которой вы живете?
— Конечно, есть.
— Ну, вот мне бы хотелось только узнать ее, какая она.
— Напрасно. Не стоит.
— Но почему же?
— А потому, что это и не жизнь, а так, черт знает что, дребедень такая же, как и все прочие.
Она остановилась.
— Нет; не может быть.
Рязанов пожал плечами.
— Я вам не верю. Вы не хотите только мне сказать.
— Поймите же, что нечего сказать.
— Неужели я этого не стою? Послушайте, — вдруг заговорила она и протянула ему руку. — Хотите вы быть моим другом? а? Хотите?
Он молча, не глядя ей в лицо, пожал ее руку, потом осторожно освободил свою и положил ее на стол.
Марья Николавна, покачнувшись к нему, ждала, что он скажет.
— Да, — наконец, выговорил он, — это, конечно, очень приятно, только…
— Что?
— Только я, право, не понимаю, какая же между нами может быть дружба, — кончил он вполголоса, как будто сам с собой рассуждая. — Ничего из этого не выйдет.
— А если вы не понимаете, — скороговоркой прибавила она, — так я вам скажу, что я уезжаю отсюда.
— То есть как? Совсем?
— Да, совсем. Между мной и моим мужем все кончено. Я свободна.
— Вот как, — глядя в пол, тихо произнес Рязанов.
— Теперь бы я желала только одного, — все больше и больше одушевляясь, говорила Марья Николавна, — я бы желала устроить так мою жизнь, чтобы я могла все силы, все способности мои употребить на то, чтобы хоть в чем-нибудь вам быть полезной. Я много не желаю, мне хотелось бы только чуть-чуть помогать вам в ваших занятиях. Что вы мне скажете, то я и буду делать. Сначала, конечно, мне будет нужна ваша помощь, потому что ведь я ничего не умею, а потом я привыкну понемногу. Таким образом мы и будем помогать друг другу…
— В чем?
— Как в чем?!.
— Подумали ли вы, в чем же это мы с вами будем помогать друг другу? И какое это такое занятие вы нашли, я не понимаю хорошенько… Учиться, что ли, мы будем друг у друга или так просто жить?.. Да нет; постойте! Прежде всего вот что: вы-то, собственно, зачем вы едете?
— Вы все-таки не знаете?
— Все-таки не знаю.
— Хорошо. Я вам скажу. Я еду для того, чтобы начать новую, совсем новую жизнь: мне эта опротивела; эти люди мне гадки, да и вся эта деревенская жизнь. Я могла жить здесь до тех пор, пока я еще ждала чего-то, одним словом, пока я верила; теперь я вижу, что больше ждать мне нечего, что здесь можно только наживать деньги, да и то чужими руками. К помещикам и ко всем этим хозяевам я чувствую ненависть, я их презираю, мужиков мне, конечно, жаль, но что же я могу сделать? Помочь им я не в силах, а смотреть на них и надрываться я тоже не могу. Это невыносимо. Ну, скажите же теперь, ведь это правда? Ведь незачем мне больше здесь оставаться? Да?
— Да, разумеется; если уж это вам так противно.
— Вы это так говорите… Мне кажется, вы не желаете, чтобы я ехала?
— Напрасно вам это кажется. Напротив, я желаю, чтобы вы делали именно то, что вам хочется; но, кроме того, я еще желаю получить ответ на вопрос, который я вам сделал: зачем вам хочется туда?
Он показал в окно.
— Что вас влечет dahin, dahin? [58] Dahin — туда (нем.). Рязанов цитирует «Песнь Миньоны» Гете: «Туда, туда, где цветут лимоны».
. Уж не думаете ли вы серьезно, что там растут лимоны?
Читать дальше