Нина Горланова: Лидия и другие

- А не вызвать ли нам Пушкина? - спросила Лидия.

- Нет, лучше Сталина! - предложил Боря.

- Сколько мне осталось жить? - вдруг громко спросил Егор.

Все замолчали, защищаясь от смысла вопроса. На секунду как бы всех убило. Очнувшись через мгновение, они замахали на Егора свободными от блюдечка руками. Посыпались какие-то вялые, желто-серые слова:

- Ну, ты даешь...

- Куда хватанул...

Егор успокоился, расслабившись лицом, когда Айосья выдал: "Погибнешь в сорок пять, а умрешь в пятьдесят". От щедрой бездны времени даже голова закружилась. А у Лидии появилось чувство, что предсказанный срок высвечивается какой-то грязной убогостью. Куцым обрывком ликующего блаженства бессмертия...

- Но сорок пять лет - это же мало, это почти завтра, - выкрикнула Лидия, трясясь всем своим плотным ярким телом.

...Но все уже задавали Айосье свои вопросы.

Егор обещал тщательно перепечатать протокол сеанса и каждому подарить экземпляр. Свое обещание он выполнил уже на следующий день. Видимо, не спал всю ночь.

...С годами, как бы шутя, он все чаще заводил разговор об этом спиритическом сеансе. Небрежно, в придаточном предложении, чтобы не заподозрили ничего, ронял: "Осталось двадцать девять лет... двадцать шесть... двадцать лет..." И постепенно в его голосе нарастал оттенок напряжения.

На другой день после спиритического сеанса Лидия сидела в своей комнате и смотрела в окно. Если б на одну чашу весов положить весь мир, а на другую Егора, то он перетянет все, с мрачным счастьем думала она.

3

Слухи о том, что на комсомольском собрании будут разбирать духовидцев во главе с Крутывусом, никого не удивили: "Протоколы" этого опыта в четырех машинописных экземплярах вращались во всех параллельных десятых и даже в девятых. Автоматически Егору присвоили статус зачинщика.

- Комсомольцы верят в духов! - завуч Валентина Мартемьяновна гневно тыкала пальцем в гонористую подпись "Крутывус". - Не скрывается даже!

Вообще-то учителя и сами с огромным интересом прочли протокол спиритического сеанса. Видать, материализм уже достал всех и хотелось чудесного. Но страх перед компетентными органами толкал создать образ врага. Эта роль и отводилась Егору.

...Класс замер, вдыхая чугунный воздух собрания. Директор, завучи и парторг по-разному держали в руках замусоленные "Протоколы". Кто-то - как важную улику, кто-то - брезгливо, как будто бумага заражена особо опасными микробами. И только классная руководительница Татьяна Николаевна взяла протокол и повертела в руках, как простую бумажку. Татьяна Николаевна передала улику посланнику райкома ВЛКСМ, тихонько и умненько сидевшему во втором ряду. Классная и райкомовец обменялись взглядами однокурсников. Оба вспомнили вдруг, как однажды в общежитии он - тогда просто Толя - показал Тане девять способов самоубийства с помощью батареи отопления.

Перебрав листки, комсомолист встал и сказал со вздохом:

- Никогда этого не пойму! У нас что мало возможностей сделать жизнь интереснее без мрака?!

"А зачем ты мне показывал девять способов расстаться с жизнью?" - про себя уличила оратора Татьяна Николаевна. И в этот момент Лидия вдруг почувствовала, что все обойдется.

Егор сидел гордо, но без наглости, а примерно как ученый, на которого ополчилась вся инквизиция. Этот достойно-умный вид Лидию нисколько не обманул: поредевшая зелень на его фоне выдавала, что парень сильно боится. Ей хотелось перебросить ему надежное чувство, что в будущем они все равно будут вместе. Она даже была довольна, что все идет таким чередом: высокомерие-то у Егора облезет и он станет уделять ей больше внимания или времени. Или всё время - она бы не против, - которого не существует по Канту...

Лидия видела, что единственные, кто здесь не тяготился и не скучал, были Галька с Вадиком: они сидели рядом и прямо срослись плечами. Лидия не к месту вспомнила жалобы Гальки: Вадик целуется, как будто уже опытный. А он - Вадик - сидел безмятежный, не подозревая ни о своей опытности, ни о том, что вносит ею столько смятения в немудреный мир девичьих откровений.

- Как может в наше просвещенное время произойти такая дикая история? как артист-любитель протяжно воззвала завуч Валентина Мартемьяновна. - Идеи социализма, а не эта дурная мистика должны влиять на нашу жизнь!

- А как же быть с основным вопросом философии? - въедливо спросил Егор.

- Это с каким еще основным вопросом? - испугалась Мартемьяниха.

Все засмеялись. Стало легко. Лидия предложила взять Егора на поруки.