Георг Хакен: Одна испанская ночь (Треуголка)

ФРАСКИТА. Бедный Лукас!

МЕРСЕДЕС. Бедная я!

РОЗА-ХОСЕФА. Вот и мы так говорили: "Бедный дядюшка Лукас, бедная сеньора!" Потому... по правде сказать, сенья Фраскита, нам уже было известно, что хозяин на вас заглядывается... И хотя никто себе не мог представить...

МЕРСЕДЕС. Кормилица! Прекрати!

СЛУГА. А я начну! Дядюшка Лукас ловко провел нас: и по платью и по походке мы приняли его за коррехидора. Явился он сюда не с добрыми намерениями, и если бы сеньора почивала, представляете себе, что бы могло получиться?..

РОЗА-ХОСЕФА. Ну, уж ты тоже! Молчи лучше! От тебя слова умного не услышишь! Так вот, сенья Фраскита, дядюшке Лукасу, чтобы объяснить, как он попал в спальню хозяйки, пришлось сказать, что у него был за умысел. Конечно, госпожа не могла удержаться и вкатила ему такую затрещину, что половина слов так и застряла у него в горле! Я тоже ругала его на чем свет стоит, - потому, сами понимаете, сенья Фраскита, хоть он и ваш муж, а приходить с такими намерениями...

СЛУГА. Ну, поехала балаболка! Одним словом, сенья Фраскита, выслушайте меня, и вам все станет ясно. Сеньора поступила так, как должна была поступить... А потом, когда немного успокоилась, она пожалела дядюшку Лукаса и, приняв в соображение, что сеньор коррехидор вел себя недостойно, они с дядюшкой Лукасом обучили нас, что мы должны делать и говорить, когда вернется его милость. Вот я и огрел Себастьяна Гардунью по хребту - да так, что он поди до второго пришествия не забудет этой ночи!

Возвращаются Лукас и коррехидор.

ЭУХЕНИО. Теперь разберемся в том, что касается непосредственно меня! Мерседита, я жду твоих объяснений... Сеньора! Все уже объяснились, за исключением нас с вами. Рассейте мои сомнения... Я требую этого как супруг и коррехидор!

ЛУКАС. Мы пойдем, госпожа.

МЕРСЕДЕС. Так вы уходите? Ну что ж, идите и не беспокойтесь: это происшествие не будет иметь никаких последствий... Роза-Хосефа! Посвети им. Идите с богом, дядюшка Лукас!

ЭУХЕНИО. Ну, нет! Дядюшка Лукас отсюда не уйдет! Лукас останется под арестом, пока я не узнаю всей правды! Эй, альгвасилы! Именем короля!..

МЕРСЕДЕС. Это мы еще посмотрим!.. Сейчас же отпусти их!

ЭУХЕНИО. Но я... Но ты... Но мы... Но они...

МЕРСЕДЕС. Проживи ты хоть тысячу лет, все равно не узнаешь, что произошло сегодня ночью в моей спальне... Если бы ты сам тут был, как это тебе полагалось, у тебя не было бы надобности спрашивать о случившемся. Меня же с этих пор ничто и никогда не заставит потакать твоим прихотям. Я тебя презираю настолько, что, не будь ты отцом моих детей, я сию же секунду вышвырнула бы тебя с балкона, а уж к себе в спальню я тебя не пущу никогда!.. Спокойной ночи, кабальеро! (Уходит вместе со слугами.)

ЭУХЕНИО. Ну-с, сеньор, не думал я так легко отделаться! Гардунья, подыщи мне замену. (Уходит вместе с Гардуньей.)

ФРАСКИТА. Мой дорогой Лукас, посмотри на небо! Эта ночь уже закончилась!

ЛУКАС. Наступил новый день, Фраскита. Пусть он принесет нам радость.

ФРАСКИТА. В воскресенье пойдешь на исповедь, мой Лукас, ты должен очиститься от всех глупых и греховных помыслов, какие только у тебя были нынче ночью.

ЛУКАС. Это ты верно рассудила, моя любимая Фраскита! Но и ты за это сделай мне одолжение: отдай нищим тюфяк и постельное белье и положи все новое. Я ни за что не лягу туда, где потела эта ядовитая гадина!

ФРАСКИТА. Не напоминай мне о нем, Лукас! Лучше поговорим о другом. Не сделаешь ли ты мне одно одолжение?..

ЛУКАС. Пожалуйста...

ФРАСКИТА. Отвези меня летом на купанья в Солан де Кабрас.

ЛУКАС. Зачем?

ФРАСКИТА. Может, у нас будет маленький Лукас.

ЛУКАС. Или маленькая Фраскита. Счастливая мысль! Непременно тебя отвезу туда, только даст бог веку.

КОНЕЦ