Умеют путешествовать и нежелательные виды. Едва закончилась в Стокгольме конференция ООН по окружающей среде, как страницы шведских газет заняла очередная сенсация — на южном побережье страны появился колорадский жук. Население прибрежных районов поголовно вышло на борьбу с этой напастью, угроза картофельным полям Швеции была с трудом ликвидирована. Иногда болезни и вредители поражают эндемичные виды в результате внедрения экзотических культур и попадания чужеродных организмов в благоприятную для них природную среду. Паразиты почти полностью уничтожили, например, американский каштан. Погибают от вредителей последние английские вязы. А в водоемах Подмосковья распространились за последние годы бычки, занесенные, как считают рыболовы, чайками с юга, и американский двоякодышащий сомик, выброшенный, наверное, однажды из аквариума. Эти приспособчивые и выносливые чужаки пожирают икру аборигенов и могут со временем полностью изменить ихтиофауну милых нашему сердцу речек! и озер, уничтожить приноровившееся друг к дружке рыбье население.
Как бороться с ними? Выловить эту дрянь невозможно, травить вместе с ними все живое нельзя. Не подскажет ли наука какие-нибудь новые и тонкие способы защиты?
Вспоминаю одну из своих давних поездок в Сибирь к иркутскому профессору Талалаеву, создавшему "белую смерть" — особый препарат на основе открытого ученым бактериального штамма, который поражал непарного, соснового и дубового шелкопряда, шишковую огневку, пяденицу, озимую и люцерновую совку, различных листоверток, американскую белую бабочку, вызывая среди этих пожирателей наших зеленых богатств и сельонехозяйственных урожаев избирательную искусственную эпизоотию. Уже много лет культура этого штамма Bacillus dendrollmus Talalaev хранится в Парижском институте имени Луи Пастера.
Евгений Васильевич смущенно и неохотно отвечал на мои расспросы о том, как это он, чтобы доказать безвредность "дендробациллина Талалаева" для человека, рискнул проверить его действие на себе. Переводил разговор на общие вопросы микробиологии и всячески старался побыстрей, сплавить меня в одну из партий своей экспедиции, проводившей новые и будто бы очень интересные исследования.
— Как я сделал себе инъекцию? Да никакой инъекции я не делал, ничего не прививал, — отговаривался он. — Съел, да и все…
А слышали ли вы о том, что вот уже десяток лет в прибайкальских листвягах нет возобновления?
— Краем уха.
— А знаете, почему нет?
— Ну, наверно, по каким-то причинам нет урожая семян. Бывает…
— В том-то и дело, что выпадали и хорошие урожаи, и даже отличные, а самосева попрежнему нет! Если так пойдет далее, то после двухтысячного года тут лиственницы не будет.
Вы понимаете, что это значит?! Нам отпустили неограниченные средства лишь бы мы нашли причину и противомеры. Поезжайте-ка, поезжайте, не пожалеете…
Тогда я впервые услышал выражение "генетический фонд" и узнал, что в этом золотом фонде человечества с полным правом числятся разнообразные бактерии, плесень, дрожжи, протозоа, простейшие водоросли, вирусы. В самом деле, только их полное разнообразие обеспечивает правильное протекание углеродных и азотных процессов, от которых зависят все формы жизни. Благотворное действие бактерий полностью определяет, например, качество и аромат пищи и напитков, употребляемых человеком. Без микроорганизмов нельзя было бы получить ни душистого вкусного хлеба, ни ноздрястых сыров тонких вкусовых оттенков, ни благородного вина, ни пенистого пива. При помощи этих незримых наших помощников разлагаются отмершие растения, создается почва, обезвреживаются загрязняющие отходы, производятся антибиотики. И среди этих ничем не заменимых существ мы можем вербовать и воспитывать врагов наших врагов — новое и пока очень медленно развивающееся биологическое направление, с несомненным, однако, и богатым будущим…
Обстановка в экспедиции Талалаева, что расположилась на Тункинском тракте, недалеко от монгольской границы, была и тревожной и деятельной. Во всей большой округе ученые не нашли ни одного плодоносящего дерева.
Нет, шишек-то было много. Тяжёлые грузовики с набитыми доверху кузовами привозили из дальних районов огромные вороха лиственничной шишки, но вся она была мертвой. На глазах гибли не только будущие леса Прибайкалья, пропадало сегодняшнее чистое золото. Многие страны охотно платили нам валюту за семена лиственницы — быстрорастущего смолистого дерева с Опадающей на зиму хвоей. Сто тонн их можно было продать в том году, а для своих и чужих нужд удалось собрать по всем лесам Сибири в десять раз меньше.
Читать дальше