В основе пародийного изображения Глажиевского лежало критическое отношение Некрасова к некоторым тенденциям в творчестве Достоевского, столь же неприемлемым для него, как и для Белинского. В статье 1849 г. «Журналистика» (других отзывов Некрасова о произведениях Достоевского, написанных в 1840-е гг. после «Бедных людей», не сохранилось) он писал, что до «так называемых психологических повестей г-на Ф. Достоевского <���…> мы, признаемся, небольшие охотники» (ПСС, т. XII, с. 260).
Не меньшее место в повести уделено изображению литературной кружковой жизни эпохи 1840-х гг. (возможно, в процессе работы в ней нашли преломление и литературные события 1850-х гг.). К иронической, пародийной трактовке этой темы Некрасов обращался в «Очерках литературной жизни» и «Тонком человеке…» (перекликаясь в освещении ее с Тургеневым — см. об этом: наст. изд., т. VII, с. 610), косвенно — в «Поэте и гражданине» (1855–1856} («А третьи… третьи — мудрецы: Их назначенье — разговоры» — наст. изд., т. II, с. 8) и стихотворении «Самодовольных болтунов…» (1856). Критическое отношение Некрасова к атмосфере замкнутых литературных и нелитературных кружков, к фразерству отмечалось в современниками. А. С. Суворин вспоминал о «столкновении» Некрасова с «идеалистами», представителями окружения Белинского (см.: Незнакомец. Недельные очерки и картинки. — НВ, 1878, 1 янв., № 682). По свидетельству С. Н. Кривенко, на Некрасова производило тяжелое впечатление преобладание фраз, общих мест, риторики в речах членов кружков, участником которых он был в молодости (см.: ЛН, т. 49–50, кн. 1, с. 209). 31 марта (10 апреля) 1857 г., Некрасов писал Л. Н. Толстому о губительных «рутине лицемерия и рутине иронии», «фразе», иногда безотчетно присутствующих и в литературном кружке «Современника». Таким образом, пародийное раскрытие этой темы (отношение Белинского и его кружка к «Бедным людям» Достоевского — лишь один из аспектов, намеченных Некрасовым) является неслучайным.
Ко времени работы над повестью у Некрасова уже был опыт пародиста, памфлетиста (см. сатирические и пародийные характеристики Ф. В. Булгарина, В. С. Межевича, Л. В. Бранта, Ф. А. Кони и других литераторов в романе о Тростникове, в «Очерках литературной жизни»; коллективные произведения — эпиграммы на Достоевского («Витязь горестной фигуры…»), на П. В. Анненкова («За то, что ходит он в фуражке…», 1856), стихотворение, посвященное В. П. Боткину («Песнь Васеньке», 1854), «Послание к Лонгинову» (1854) и др.).
Повесть соотносилась и с литературной традицией. В 1840-1850-е гг. пользовались широкой известностью стихотворные памфлеты А. Ф. Воейкова «Дом сумасшедших» (первая редакция 1814 г., дополнялась до 1838 г.) и «Парнасский адрес-календарь» (1818–1820), содержавшие меткие сатирические характеристики литературных деятелей 18100-1830-х гг. В литературных кругах обсуждался написанный В. П. Боткиным, Д. В. Григоровичем и А. В. Дружининым фарс «Школа гостеприимства» (1855), разыгранный в качестве домашнего спектакля у Тургенева в Спасском 26 мая 1855 г. и у Е. А. Штакеншнейдер 7 февраля 1856 г. «Пьеса, которую вы сочинили и сыграли, мне пересказана», — писал Некрасов Тургеневу 30 июня — 1 июля 1855 г., оценивая ее как «веселый вздор», свидетельствующий об «отличном состоянии духа». Некрасова заинтересовала и написанная на основе этой пьесы повесть Д. В. Григоровича «Школа гостеприимства» (БдЧ, 1855, № 9), в которой Чернышевский был изображен в образе желчного критика Чернушкина. Судя по в целом положительной оценке, высказанной в письме к Д. В. Григоровичу от 4 октября 1855 г. («нельзя читать без смеху этого живого и веселого рассказа. Легкость его удивительна. Я пожалел, что он не попал в „Современник“, это, в сущности, самый трудный род…») и в «Заметках о журналах за сентябрь 1855 года» (С, 1855, № 10), его внимание привлекла проблема соотношения реальной действительности и карикатуры в художественном произведении, а также «вопрос о том, в какой степени можно вносить свои антипатии в литературные произведения» (ПСС, т. IX, с. 308). Все это, по-видимому, занимало Некрасова в связи с работой над повестью.
В ней прослеживаются тематические и текстуальные соответствия с фельетоном И. И. Панаева «Заметки Нового Поэта о петербургской жизни», содержавшим выпад против Достоевского и известным в литературе главным образом в этой связи. Процитировав часть эпиграммы «Витязь горестной фигуры…», его автор высмеял Достоевского как «кумирчик», о котором «протрубили везде, ) и на площадях и в салонах», и который «стал совсем заговариваться л и вскоре был низвергнут нами с пьедестала и совсем забыт» (С, 1855, № 12, с. 238, 240).
Читать дальше