Павел Мейлахс: Отступник

- Ты меня узнаешь? - зачем-то спросила мать.

- А то как же, - ответил я, хитро погрозив ей пальцем.

Отец куда-то пропал. Не иначе, отправился на кухню пиво пить. Сейчас сидит на кухне, кайфует, курит сигареты "ВТ", которые когда-то считались хорошими. Восемьдесят копеек, а не пятьдесят. Или нет, семьдесят?.. Ну, неважно. Я так явственно представил себе отца с пивом, что аж расхохотался.

- В чем дело? - испуганно спросила мать, взяв меня за руку.

- Да так, ерунда, - ответил я.

Белохалатники никак не реагировали.

И тут я понял, что я же пьяный, а пьяный имеет право молоть всякий вздор. Священное право пьяного. И я начал читать "Флейту-позвоночник", третью часть. Врачи, по-моему, меня не слышали. Физически не слышали, как не слышишь тиканье часов. Большой у них опыт. Наконец я кончил.

Видите

гвоздями слов

прибит к бумаге я.

Я испытал огромное удовлетворение от просвещения этих простолюдинов.

В мою руку воткнута игла от капельницы. Бородач воткнул ее туда своей мясницкой волосатой лапой. Сейчас они, притащив обе табуретки с кухни, сидели, перекуривали. Мать, кажется, тоже слегка успокоилась.

- Скажите, а что в капельнице? - светским воркующим тоном, будто преподавая кому-то урок любезности, спросил я бородача.

- Ну, раствор Гартнера тебя устроит?

Я засмеялся. Мне понравилось, как он это сказал.

Они ничего не знали. Они не знали, что это только увертюра. А опера еще впереди.