Андрей Назаров: Песочный дом

Кащей, увлеченно расправлявшийся с последними противниками, не ждал удара сзади и грузно рухнул вниз, попав на штык лопаты, глубоко всаженной в снег у ледяной стены. Марьян почувствовал несоразмерную силу удара, смутился и, видя, что Кащей не встает, спрыгнул к нему.

- Кащей, - позвал Марьян.

На Лерку, с трудом выбиравшегося из-под развалин ледяного домика, навалились защитники крепости, он отбивался обломком палки, пока не сломал ее о вскинутую лопату. Спасаясь от побоев, Лерка согнулся, зажал голову локтями, рванулся назад - но и оттуда его достали палкой, обложили, стиснули. Лерка затравленно взвыл и усилием, от которого хрустнули кости, вскинул себя, хватил головой в склоненное лицо и увидел, как оно залилось кровью и исчезло в снегу. Он ощутил твердь под развороченным снегом, толкнулся о нее, снес кулаком парня, выдернувшегося перед ним из пространства боли, и рванулся вперед, проламывая выход.

- Вот так! - И, вкладывая все отчаяние свое в каждый удар, круша, увеча, топча искаженные лица, он выбился наконец на волю и потрясенно огляделся. Вот так!

Тесное пространство изрытого, затоптанного углем снега лежало под ним, стонали окровавленные мальчишки, и бился над развалинами черный халат. Лерка вскинул голову - и навстречу ему, во весь размах взгляда, распахнулась свобода поднебесья, игра неподсудных стихий.

Болонка, с самого начала выбитый из игры ударом оледенелого кома в переносицу, видел происходящее как сквозь марлю. Он сидел в углу, куда его оттащил Авдейка, люто ненавидел фашистов и время от времени кричал: "Бей!" Придя понемногу в себя, он незаметно обогнул насыпь и подобрался к фашистской крепости, минуя разбросанных по снегу бойцов. Никто не остановил Болонку, он осторожно вытащил палку, отвязал от нее черный халат, осмотрел его и поднял над головой.

- Ура! - закричал Болонка, но никто не обратил на него внимания.

Болонка обиделся и пошел к Авдейке, волоча за собой халат.

- Победа, - пожаловался он. - А никто...

Авдейка не слышал. Он держал на коленях голову Сахана, уродливо вытянутого в снегу. Черпая пригоршнями снег, Авдейка промокал им разбитое, вскипающее кровью лицо. Когда Сахан переставал стонать, Авдейка прикладывал к нему ухо, чтобы услышать жизнь.

- Кто его? - спросил Кащей.

- Он сам! - закричал Болонка. - Я сидел и видел. Он с ломом стоял, а потом поскользнулся - и о камень головой.

- В больницу надо, - сказал Кащей и, вскрикнув, схватился за спину.

Марьян подхватил его и повел со двора.

Авдейка сидел над Саханом, менял снег, плакал в голос. Он порывался вскочить, но отойти боялся, отдать Сахана чужому, - и дрожал от ужаса этого истекающего лица, и поверить не мог, что сам сделал это над Саханом и еще радовался и деда звал смотреть.

Потом приехал больничный фургон, Сахана отобрали, задвинули внутрь на носилках, захлопнули и увезли. Двор опустел.

Поземка медленно заметала отпечаток Сахана в снегу и разбросанные сгустки крови.

Авдейка возвращался домой, когда его неожиданно остановила Степка.

- Постой, пацаненочек, - попросила она, - а я на тебя погляжу. Погляжу-погляжу, а там и у меня такой народится. Это бабы спокон веку пользуют - на красивое глядят. У нас-то красивого отродясь не водится, да по мне лучше человека и не придумаешь. Вот погляжу на тебя, да и рожу такого - оно б ласково. Ой, да что это - в крови ты весь! - Степка испугалась, замахала руками, отгоняя, как привидевшегося.

Авдейка, ничего не понимая, побрел дальше.

# # #

Дома Авдейка сидел в кресле "ампир" и там молчал или плакал по Сахану. Он вспоминал дядю Петю-солдата и деда, сидевших в этом кресле до него, и знал теперь, почему они исчезли.

В комнату, как порыв весеннего ветра, влетела Оленька, старица, все поняла сразу и, перекрестившись на бабусино распятие, сказала:

- Царствие ей небесное.

- Возьми меня с собой, - попросил Авдейка.

- Куда? - спросила Оленька.

- Туда, где ты.

- Вырастешь - сам придешь, - ответила Оленька. - А сейчас я тебе сказку расскажу. Хочешь про Микиту Кожемяку?

- Нет, - ответил Авдейка. - Давай поиграем лучше. В мытаря и фарисея.

# # #

Тишина и мир остались в преображенной комнате после игры в мытаря и фарисея. Авдейка ревниво следил, чтобы мама-Машенька не передвинула чего ненароком, но однажды, вернувшись со двора, нашел потревоженную комнату, а посреди нее - два странных существа. Они восседали в кресле "ампир", боязливо выглядывая из немыслимых воротников оранжевого цвета.