Александр Некрич: Обсуждение книги А М Некрича '1941, 22 ИЮНЯ' в Институте Марксизма-Ленинизма при ЦК КПСС

Когда мы пишем книгу, когда мы садимся за партийный исторический труд и. должны дать определенные оценки вопросам большого исторического значения, в том числе таким, как влияние культа личности на предвоенные события, можем ли мы, имеем ли мы право выходить за рамки тех решений, которые приняты партией на XX съезде, которые изложены в документе ЦК от 30 июня 1956 года, в решениях XXII съезда? Нет, мы не будем этого делать. Мы будем руководствоваться этими партийными решениями.

Исключает ли это возможность дискуссии по отдельным вопросам, связанным с культом личности, с его влиянием на развитие событий? Конечно, не исключает. Мы все это можем обсуждать. XX съезд партии создал такую атмосферу, что мы можем говорить свободно. Но в наших исследовательских разработках, в том, что мы пишем, мы будем придерживаться партийных решений. И не следует увлекаться теми крайностями, которые нам пытались навязать.

Что касается задач, которые ставились нами перед сегодняшним обсуждением, то я полностью поддерживаю тут тов. Деборина.

Товарищ Кулиш, вы не правы, заявляя, что мы присутствуем при рождении новой концепции. Не изображайте, пожалуйста, дело так, что вот Деборин и Болтин с К° придумали новую концеп-цию предвоенного периода и пытаются ее навязать кому-то. Этого нет. И не надо рассматривать выступление тов. Деборина, да и любого из нас, так демагогически.

Мы не ставили перед собой задачу формулировать какую-то точку зрения. Мы обсуждаем книгу. Я предупреждал, что это обсуждение не носит официального характера, не преследует цель утверждения никакой, не только новой, но вообще заранее принятой доктрины.

Не будем считать, что тут была изложена какая-то новая концепция. Речь идет об углублении все той же партийной концепции.

Я не думаю, чтобы мне надо было говорить об общей оценке книги тов. Некрича. Эта оценка была дана здесь совершенно ясно.

Я лично считаю, что книга тов. Некрича полезна, что вовсе не избавляет ее от некоторых недочетов, а автора - от критики. Я надеюсь, что тов. Некрич учтет содержание нашего обсужде-ния и извлечет из него все нужное и полезное для себя.

Но я бы хотел добавить одно личное соображение (об этом уже говорилось, но, может быть, я еще раз обращу внимание автора на это).

На мой взгляд, в книге слишком резко ощущается примат международных вопросов над вопросами внутренней жизни страны. Александр Моисеевич хороший международник, и эта сторона вопроса в его книге освещена на более высоком уровне, нежели внутренняя жизнь Советского Союза, политика нашего государства, нашей партии накануне войны.

Если говорить о том, что в книге является наименее разработанным, то, по-моему, это глава 2-я, которая как раз освещает внутренние вопросы.

Как, например, могло так получиться, что говоря о государстве нового типа, о настроениях советского народа накануне войны, автор ссылается на самый "большой", с его точки зрения, авторитет - на Литвинова и не говорит, что Ленин учил нас готовиться к войне? Помните слова Владимира Ильича о том, что мы кончили одну полосу войн и должны быть немедленно готовы ко второй, готовы встретить и отразить нападение империалистов? У вас, тов. Некрич, даже имени Ленина в книге нет, а если оно и упоминается, то так мало, что надо рассматривать в лупу. И правы были те товарищи (в частности, тов. Петровский), которые говорили, что идеология антифашизма - это ленинская идеология. Я вполне согласен с этим. Об этом надо было сказать гораздо крепче, гораздо шире.

В книге, по существу, нет никаких ссылок на партийные решения. Разве не было таких решений? Были же решения партийных съездов, где прямо говорилось о фашистском империализ-ме, об угрозе новой войны. Разве на речах Литвинова воспитывалась наша партия, наш народ? Его речи были выражением партийной политики, но не личным творчеством. Это вопрос серьезный.

И затем: чем объяснить, Александр Моисеевич, такую вещь (я говорю это не для того, чтобы Вас упрекнуть, но чтобы Вы подумали, так как это болезнь и нашего авторского коллектива): мы очень интересно, образным языком рассказываем о международных встречах, о дипломатических переговорах и т.д.; но как только переходим к описанию внутренней советской жизни, нашей внутренней политики, тут на нас нападает какое-то косноязычие. Вот и 2-я глава книги написана косноязычно в отличие от других глав, изложенных интересно и живо. Еще раз повторяю: этот недочет присущ и нашему изданию. Возьмите в нашем первом томе: ведь какие главы читаются труднее, хуже других? Те, где описываются внутренние дела. И гораздо интереснее читаются главы, в которых речь идет о внешних событиях.