Тихон Пантюшенко: Главный врач

- Рада за вас, дорогой Иван Валерьянович. Мы все так ждали этого назначения.

- Спасибо, Алина Павловна, - ответил, не скрывая торжества, Корзун. Теперь вы мой официальный заместитель.

- Спасибо за доверие. Постараюсь оправдать.

С поздравлениями шли и шли. Но были и такие, кто под предлогом занятости от этого ритуала уклонились. Больше всех, пожалуй, был огорчен Ребеко. Узнав о приказе, Яков Матвеевич пошел в сад. Думал, успокоится. Но не получилось. Вернулся в дом, принял лекарство и лег на кушетку. Невеселые мысли сдавили сердце. Как же так? Ведь Федор Васильевич обещал сделать все, что от него зависело. А от него многое зависит. Неужели он не поверил? Неужели подумал, что в нем, в Ребеко, говорит личная обида? Да нет, видно, не удалось и ему. Значит, в облздравотделе есть кто-то, кто крепко подставляет спину Корзуну. А может, и в самом обкоме партии.

Недоволен был новым назначением и Павел Павлович Линько. Сказать об этом Корзуну, когда тот вызвал его, не сказал, но и не поздравил, как другие. Корзуна это задело. Поставить его на место? Нет, пожалуй, еще рано. Настрочит заявление об уходе - ищи тогда хирурга. А такого специалиста, как Пал Палыч, с руками оторвут в любом другом месте. Скрепя сердце, Корзун сделал вид, что поздравительному церемониалу значения не придает. Более того, считает, что это вовсе ни к чему.

- Пал Палыч, - начал Корзун, - надеюсь, вы понимаете, что я не всегда смогу быть в отделении и, значит, сполна отрабатывать свои полставки ординатора.

- Что вы мне объясняете? Так было, когда вы были заместителем главврача. А теперь тем более.

Корзун с удовлетворением отметил: ага, Линько не только знает, что он, Иван Валерьянович, главврач, но и признает за ним некоторые привилегии.

- Я бы без разговоров отказался от совместительства, - продолжал Корзун, - но мне, понимаете, не хочется терять квалификацию. Администратор это, знаете, такое дело: сегодня ты фигура, а завтра - никто. Верно я говорю?

Линько неопределенно хмыкнул. Достал носовой платок и, деланно откашлявшись, вытер им рот.

- Работать мы, надеюсь, будем дружно, - не дождавшись ответа, вел дальше свою линию Корзун. - Я всегда и во всем готов вас поддерживать.

- Я не очень понимаю, к чему этот разговор. Мы что, до этого работали недружно? Или у нас были какие-то неразрешимые проблемы?

"Ершист, - подумал Корзун. - Хочет показать, что он ни в чьей поддержке не нуждается. Что ж, пусть тешит себя иллюзиями. Меня от этого не убудет".

- Пал Палыч, вы меня не так поняли. Конечно же, работа как шла, так и будет идти. Я только к тому, что меня будут вызывать в райком партии, в райисполком. Поэтому я не всегда смогу присутствовать на обходах. Только и всего.

- Я могу идти?

- Пожалуйста, Пал Палыч, - миролюбиво кивнул Корзун.

35

В последнее время Вера Терехова стала раздражительной, нервной. Думала, что успокоится, как только заберет к себе Оксанку. Ан нет, не получилось. Привела ее Наталья Николаевна, а назавтра девчонка давай хныкать: "Хочу к бабушке Марье". Пришлось прикрикнуть. Она в плач. Тут уж не выдержали нервы. Отстегала сгоряча. Грозилась добавить, если та не перестанет реветь. Вроде бы и перестала. Только все всхлипывала да вздрагивала. После этого как-то замкнулась, забросила даже игрушки. Сядет у окна и, будто взрослая, задумается, долго-долго смотрит на пустынную улицу и мокрые от дождя стволы деревьев. И зачем, зачем она, Вера, выбросила куклу Таню, которую принесла с собой Оксанка? Вначале ни о чем таком и не думала. А потом, когда Оксанка начала ныть, проситься к бабушке Марье, решила, что кукла будет только тревожить девочку, напоминать ей о Титовых. Со злостью, с каким-то ожесточением поотрывала у куклы ноги и выбросила в мусорный ящик. Как на это смотрела Оксанка!

А на днях наведалась к ним Пашучиха.

- Я к тебе, касатка, с доброй весточкой. Вернулся мой младшенький и спрашивает: "А как Тереховы?" Я ему как есть: "Похоронили, - говорю, Антона". - "Как, - спрашивает, - похоронили? Он же был такой молодой и здоровый". - "Молодой-то молодой. Да, видно, судьба у него такая. Ранение ноги он получил". - "От этого сейчас не умирают. Медицина у нас не таких выхаживает". - "Так это ж если выхаживать по совести. А когда у докторши ветер в голове, то медицина не помогает". Все ему и рассказала. "Ну, говорит, - поквитаюсь я с этой стервой и за Антона и за мово брательника Миколу. Если будешь видеть Веру, скажи ей, что зайду. Помогу что по хозяйству. Трудно ей, поди, да еще и с малолеткой". - "Девочку забрали Титовы", - говорю ему. Я тогда еще не знала, что Оксанка уже у тебя.