Нгуен Динь Тхи - Разгневанная река

…Подошла лодка. Мам смешался с толпой и спустился к воде.

«Во время революции один день равен двум десяткам лет». Кто бы мог предположить, что обстановка изменится так быстро! Революционное движение росло не по дням, а по часам. В результате целый район, от реки Киньтхай до горной цени Иенты, был настолько освоен, что партийные работники разъезжали по нему почти в открытую. В каждой деревне, в каждом поселке проводились собрания, занятия отрядов самообороны. Проезжая по селам, Мам видел, как пробуждалась огромная сила, пробуждался дух народа.

Именно благодаря этой силе оказалось достаточно нескольких выстрелов, чтобы весь аппарат власти в районе был полностью парализован, он теперь, как перезревший плод на ветке — вот-вот упадет. Прекратились и грабежи. Нередко сельские власти сами искали связи с Вьетминем. Начальник самого крупного в районе военного поста дал знать бойцам Вьетминя, что, если они решат захватить пост, он поможет им. На угольных копях шахтеры ждали только приказа о выступлении.

Однако японцы тоже не дремали. В крупных постах, расположенных но обоим концам дороги номер восемнадцать и в районе Хайзыонга, они не предпринимали никаких действий, но направили две машины в глубь района с целью разведать обстановку. Бойцам из отрядов самообороны удалось поймать нескольких японских лазутчиков. С другой стороны, подняли голову грабители. В Монгкае, Тиениене и других местах появились шайки, которые насчитывали до тысячи человек. Бандиты испокон веков действовали на северо-востоке страны, даже французы в свое время оказались бессильны перед ними. Жили они на границе между Вьетнамом и Китаем, скрывались в горах или на морском побережье. Частично занимались земледелием, но основной их профессией была контрабандная торговля опиумом. После прихода к власти японцев несколько главарей собрали свои шайки, присоединились к остаткам чанкайшистской армии, разбитой японцами у Куангтэя, причем здесь были и офицеры-чанкайшисты; создав единую «ставку», бандиты начали грабеж буквально среди бела дня. Только в последнем налете на угольные копи Вангзань участвовало несколько сот человек. Натолкнувшись на организованное сопротивление бойцов Вьетминя, они уже не осмеливались действовать с прежней наглостью, но тем не менее их привлекали торговые поселки и особенно оружие в отдаленных военных постах и уездных центрах. Однажды они устроили засаду и перебили партизанский отряд, который пробивался на соединение с частями военной зоны Бакзянг. Уездные центры были под постоянной угрозой нападения головорезов.

Каждый день поступали все более тревожные сообщения. Было созвано экстренное совещание руководства Вьетминя и решено, что медлить нельзя. Пора поднимать восстание! Теперь каждый день мог иметь решающее значение. Необходимо было действовать быстро и решительно. План был построен на том, чтобы одновременно мобилизовать партизанские отряды, отряды самообороны и гражданское население и захватить военные посты, уездные центры, шахты и поселки в прибрежной полосе, протянувшейся на несколько десятков километров вдоль дороги номер восемнадцать. Затем в военной зоне предполагалось создать органы революционной власти, снабдить оружием, захваченным на военных постах, отряды самообороны и создать новые партизанские соединения. На следующий день после совещания его участники разъехались по местам.

Маму поручили район Даокхе. По плану в день восстания он должен был с несколькими бойцами поддержать рабочие отряды самообороны, которые должны захватить власть на копях. Отдаленный пост Чанг, занятый вьетнамскими солдатами, поручено было взять старому Ману с группой партизан, которых должен был привести Лап. Чтобы проникнуть на пост, Лап предложил хитрый план — они выдадут себя за японский патруль…

Лодка плавно скользила по реке. Мам сидел на борту, глядя на приближающийся берег. Вдалеке на фоне неба вырисовывались темные очертания горной цепи.

Уголь в копях Даокхе залегал глубоко, не то что в Хонгае или Камфа, а потому не было ни гигантских открытых террас, уходящих ступенями в небо, ни бесконечных цепочек людей, торопливо, словно муравьи, снующих взад и вперед. Путнику, проходившему по дороге к здешним копям, открывались сплошные холмы и горы, голые, серые, безжизненные.

Здесь добывали уголь в подземных выработках, которые тянулись на километры, разветвляясь на бесчисленные коридоры в угольных пластах, делавших их похожими на огромные термитники. На склоне горы тут и там чернели полускрытые травой устья штолен.