Джорджия Хантер - День, когда мы были счастливы [litres]

– Садитесь, – говорит Хан на немецком, глядя на деревянный стул напротив своего стола.

У него уставшие глаза, а волосы в некотором беспорядке.

Халина осторожно опускается на краешек стула, мысленно гадая, как именно гестапо планирует ее убить, будет ли это быстро или придется мучиться. Узнают ли когда-нибудь родные, если они еще живы, о ее участи?

Хан подвигает по столу лист бумаги.

– Фрау Бжоза. Ваши документы об освобождении.

Мгновение Халина таращится на него. А потом на документы.

– Фрау Бжоза, похоже, ваш арест был необоснованным.

Она поднимает глаза.

– Мы несколько месяцев пытались связаться с вашим боссом, герром Деном. Оказалось, что его банк закрылся. Но мы наконец нашли его, и он подтвердил, что вы та, за кого себя выдаете. – Хан крепко сцепляет пальцы. – Похоже, произошла ошибка.

Халина выдыхает. По позвоночнику ползет закипающий гнев, пока она смотрит на мужчину перед собой. Она провела в заключении почти четыре месяца, ее били и морили голодом. Она непрерывно беспокоилась о семье. И что теперь? Равнодушное извинение? Она в ярости открывает рот, но слова не идут. Вместо этого она сглатывает. И когда ее накрывает облегчение, смягчая гнев, у нее кружится голова. Кабинет вращается. Впервые в жизни у нее нет слов.

– Вы свободны, – говорит Хан. – Можете забрать свои вещи перед выходом.

Халина моргает.

– Вы понимаете? Вы можете идти.

Она упирается обеими руками в подлокотники стула и встает.

– Спасибо, – шепчет Халина, обретя равновесие.

«Спасибо, – шепчет она, на этот раз мысленно, – герр Ден». Он снова это сделал. Спас ей жизнь. Она не знает, сможет ли когда-нибудь отплатить ему. Ей нечего дать ему. Как-нибудь, когда-нибудь она найдет способ. Но сначала нужно связаться с Адамом. «Прошу, пусть он будет жив. Пусть семья будет жива».

В тюремной конторе она забирает свою сумочку и одежду и идет в уборную переодеться. Блузка и юбка кажутся коже роскошью, но внешний вид повергает ее в шок.

– О боже, – шепчет Халина, заметив свое отражение в зеркале над раковиной.

Глаза красные, кожа под ними цвета баклажана. Синяки на скулах побледнели до бледно-зеленого, но порез над правой бровью, широкий и покрытый черной коркой, вокруг которой кожа покраснела от воспаления, выглядит страшно. Волосы просто катастрофа. Наклонившись над раковиной, Халина складывает ладони ковшиком и умывается. Наконец она достает из сумочки заколку и, несколько раз расчесав пальцами белокурую прядь, закалывает ее сбоку в попытке прикрыть рану над бровью.

Сложив потрепанный тюремный комбинезон, она кладет его на пол, потом роется в сумочке, где каким-то чудом находятся часы и бумажник. Денег, которые предназначались Горским, конечно же, нет. Но ее фальшивое удостоверение на месте. Разрешение на работу. Карточка с адресом Дена. И – сердце уходит в пятки, когда она чувствует его под мягкой подкладкой, – удостоверение Адама. Его настоящее удостоверение. С настоящей фамилией – Эйхенвальд. Халина и Адам обменялись своими удостоверениями в начале войны, вскоре после свадьбы. Это была идея Адама.

– Никогда не знаешь, когда они могут снова понадобиться, – сказал он, – а до тех пор лучше не давать никому шанса найти их у нас.

Халина распорола подкладку сумочки и зашила удостоверение Адама под нее. У нее не было времени достать его после ареста, перед тем как сдать сумку гестапо. Немцы его не нашли. Вздохнув от облегчения из-за их оплошности, Халина покидает тюрьму так быстро, как только позволяют распухшие суставы.

На улице январский ветер хлещет в лицо. Булыжную мостовую покрывают пятна снега и льда. Она приехала в начале октября, когда погода еще была относительно теплой, к тому же, отдала свое зимнее пальто Пинкусу. Ее легкий плащ не справляется с зимним холодом. Халина поднимает воротник и сует руки в карманы, недовольно щурясь на яркое солнце. Не обращая внимания на режущий щеки ветер и стреляющую боль в коленях, она быстро идет, стремясь как можно больше увеличить расстояние между собой и Монтелюпих и обдумывая, что делать дальше.

На улице Каменной она останавливается возле газетного киоска и в первый раз после выхода из тюрьмы понимает, что не видела на улицах ни одного немца. Она просматривает газеты, с восторгом читая, что три дня назад советские войска взяли Варшаву. Что нацисты начали отступать из Кракова. Что во Франции немцы покидают Арденны. Это хорошие новости! Может быть, гулявшие по Монтелюпих слухи, правда, может быть, скоро война закончится.