Павел Яковенко: На южном фронте без перемен

В отличие от большинства наших бойцов, я не стал бить зеркало — в чем оно виновато? — а отошел к бывшему окну. На окне я обнаружил стеклянную фигурку олененка. Мне она показалась очень милой и забавной, и, секунду поколебавшись, я все-таки забрал ее с собой. Незачем ей здесь впустую пропадать.

Те, кто полез в школу, оказались крайне разочарованы. Это было совсем не то, что в Белготое. Там и парты, и стулья были еще на месте, на стенах висели портреты и пособия, а на школьных досках можно было еще даже писать мелом.

Здесь же школа была практически пуста, как будто отсюда все давно растащили то ли по домам, то ли по машинам, то ли спрятали в лесу или зарыли в землю. Да еще половина перекрытий от обстрела рухнула вниз.

Зерниев нашел в сарае какие-то тюфяки, но они были до того старые и грязные, что немного поковырявшись с ними, наш боевой хоббит плюнул на них, и предложил сжечь.

— Ну, жги, — сказал Найданов. — Тут и так все горит. Одним пожаром больше, одним меньше…

План Зерниева не удался только по одной причине — никто не захотел давать на это дело свои дефицитные спички, а своих у маленького бойца не было.

Полдня мы еще шарахались на этом пятачке, а к вечеру прибыл сам Санжапов, приказал продвинуться немного вперед, и развернуть батарею.

Что же! Это дело привычное.

Мы проехали вперед — на другую окраину поселка. Многие дома по ходу нашего движения были разрушены, многие горели. Может быть, это был результат и нашей боевой работы. Кто знает?

В указанном нам месте мы, во-первых, переломали все заборы между огородами, чтобы они не мешали нам передвигаться, выставили минометы, назначили дежурные расчеты, а машины загнали в соседний двор. Тут явно жил какой-то не бедный местный житель, потому что двор был большой, забор — солидный, а дом — высокий и просторный, с большим подвалом. В подвале было несколько кроватей.

— Боевики спали! — сразу констатировали наши бойцы.

Внутрь дома никто не пошел, потому что он горел. Даже подходить к нему было жарко.

— Ночью точно не замерзнем! — пошутил Андрей.

— Ага! — поддержал его я. — И костер всю ночь будет. Прямо пионерский какой-то! Или Новогодний!

За домом шла линия окопов, выкопанных в полный профиль. Упиралась она в мастерскую, полную ржавых запчастей, болтов, гаек и инструментов. Причем их было очень много.

— Хорошо, Чорновил не видит! — присвистнул Армян. — А то бы сейчас ласты склеил от жадности. Это же все в одну «шишигу» не влезет.

— Зачем оно ему? — меланхолично прокомментировал я реплику своего водителя.

— Вы что, старшину нашего не знаете? Да на всякий случай! Добро-то халявное!

К вечеру, когда солнце уже явно начало скатываться к горизонту, я увидел чудо-чудное, диво-дивное. К нам пожаловали телевизионщики. На камере были крупные буквы — «РТР». Два парня смотрели как-то смущенно. У меня создалось такое впечатление, что им было явно неуютно. Чего они боялись? Чехов? Так не было тут никаких чехов. Или они нас боялись?

Так чего бояться нас? Это же вроде не из НТВ ребята. Вот у тех, как я наделся, действительно, могут быть крупные проблемы. По крайней мере, сколько я в прошлом году не смотрел телевизор, грязью нас в основном поливали именно оттуда. А по «РТР» я такого что-то не помню. Хотя… Может, я просто плохо смотрел? Может, они-то сами как раз очень даже чувствуют, что какую-то гадость сделали? Не знаю.

Интервью они брали у Франчковского. Я-то ожидал, что ротный напыжиться, раздуется, и начнет стучать себе пяткой в грудь… А он, совсем наоборот, как-то даже усох от внимания средств массовой информации.

Стоял, и блеял что-то невнятное. «Мы наступали с левого фланга», «противник отступил», «мы его преследовали», «они рассредоточились и ушли». Причем каким-то чужим деревянным голосом. Ну, если не знаешь, что сказать, хоть бы эмоций поддал в свою речь, что ли!

Те же самые слова, но сказанные на эмоциях, да еще с добавлением не вполне парламентских выражений, да еще с соответствующим выражением лица!… Какая картинка была получилась! По крайней мере, живой человек, а не бормочущая кукла… Или он боится, что его тогда по телевизору не покажут? Ну не покажут, ну и что? Жизнь остановится? Да этот сюжет небось в новостях промелькнет за несколько секунд, и на этом все и закончится.

Наконец, репортеры оставили бледного Франчковского в покое, и начали снимать отбитое у боевиков оружие. Я тоже подошел посмотреть. И что-то мне подсказало, что я это уже где-то видел… Не все, но часть точно… Ага! Блин! Ну, точно. Это же из Агишбатоя! С собой возили, может даже, взяли просто так, из запасливости, а вот и пригодилось.