Овидий Горчаков - Вызываем огонь на себя

— «Двадцать четыре»! — вдруг воскликнул комбриг. — Ну конечно! Вчера ведь было третье июля! Никишева сюда! Пусть немедленно приведет эту девушку. Впрочем, нет! Где мой ординарец? Пусть оседлает пару свежих коней. Мы с Никишевым сами поедем к ней!…

«Двадцать четыре»! Пароль Ани Морозовой!… Комбриг с нетерпением ожидал Дядю Колю — бывшего агронома, который к этому времени стал заместителем комбрига по агентурной разведке.

Вдвоем они ходкой рысью проехали к дальней заставе, расположенной в семи километрах от лагеря батальона.

— Федор Семенович! — еще издали, задыхаясь, крикнула Аня Морозова.

Лицо девушки осунулось, воспаленные глаза неестественно блестели.

— Вот кто заменил нам Костяка, Федор Семенович, — с гордостью сказал комбригу Дядя Коля, спешившись и обнимая Аню. — Вот наш дорогой резидент! Вы должны помнить Аню: это она прошлым летом принесла нам сведения о летчиках в Сергеевке…

— Помню, как же! — улыбнулся комбриг. — Садись, сестренка! А вам, ребята, — повернулся он к заинтересованным партизанам, — придется отойти.

Аня не могла отвести глаз от комбрига. Наконец-то она нашла его. А он возмужал и выглядит настоящим партизанским вожаком, в блестящем черном кожаном пальто, с желтой деревянной коробкой маузера на левом боку. Говорят, его еще осенью орденом Ленина наградили!…

Аня села на разостланную на земле трофейную плащ-палатку около догоравшего костра, разложенного в кустах в стороне от дороги. Заметив взгляд комбрига, Аня поспешно натянула черную юбку на босые ноги, распухшие, окровавленные…

— Как ты нашла меня здесь, в этом лесу? — спросил комбриг.

Аня объяснила, что сначала, выбравшись под вечер из Сещи, она побежала в сторону Клетнянских лесов. Устав, зашла передохнуть в избу связного в Струковке; там ей рассказали, с обычными в таких случаях преувеличениями, что Данченкова видели третьего дня с целым кавэскадроном — комбриг бесстрашно мчался средь бела дня по деревням, по большакам в Мухинский лес.

Поразмыслив, Аня повернула на запад и к полуночи, изнемогшая от усталости, наткнулась на заставу данчат. Сведения у нее очень важные…

Второго июля Таня Васенкова доложила Ане:

— Летчики в казино только и говорят: «Дейче оффензивен», «дейче оффензивен», «Орел — Курск, Орел — Курск…»

Третьего июля Янека Маньковского и его боевых друзей-подпольщиков поразило необычайное возбуждение, царившее на авиабазе. Сещинская ветка была забита эшелонами с горюче-смазочными материалами и бомбами. Пожалуй, никогда не видели они столько самолетов на аэродроме — почти триста машин. Поляков заставили подвешивать бомбы, заряжать пулеметы, заправлять самолеты горючим. Летчики, бортмеханики, стрелки-радисты, мотористы — все они только и говорили, что о захвате Курска, о новом наступлении на Москву. Бомбардировщики готовятся к налетам на Москву, Курск, Ярославль, Горький, Калугу, Тулу, Саратов…

— Примечайте каждую мелочь! — шепнул Янек друзьям. — Обо всем надо срочно сообщить командиру Ане!

Третьего июля Венделин Робличка сигнализировал: гитлеровцы готовят мощное наступление. На Сещинском аэродроме готовились к вылету летные части 6-го воздушного флота люфтваффе, специально созданного в канун битвы на Курской дуге для поддержания ударной группировки южнее Орла. Это был цвет люфтваффе — подразделения из истребительных эскадр «Иммельман» и «Мольдерс», стервятники испанского кеба, бомбившие Гернику и Мадрид, из легиона «Кондор». В штабах разрабатываются схемы и графики боевых действий. Накануне курского сражения из Германии, Норвегии и Франции прилетели пополнения. Прилетела даже специальная «тропическая» эскадрилья со Средиземноморского театра военных действий. Ян и его друзья впервые увидели в таком количестве лучшие и новейшие самолеты Германии — истребители «Фокке-Вульф-190А-4», штурмовики «Хейншель-129», модернизированные бомбардировщики «Хейнкель-111», «Ме-110» в трех вариантах — истребитель, бомбардировщик и разведчик.

Эти сведения доставила в лес Федору Аня Морозова.

— На аэродроме, — говорила Аня скороговоркой Данченкову, сидя с ним в тени дуба, — самолеты стоят с подвешенными бомбами, а летчики в казино все в страшном возбуждении. Только и разговоров, что о реванше за Сталинград. Называют это операцией «Цитадель». Мушкетеры и Верный прислали свежую карту авиабазы. Дюда почти все на ней переставил… Вот она.

Комбриг разгладил на колене тонкий лист папиросной бумаги.