Владимир Киселев: За гранью возможного

Сверху слабо, тревожно постучали. «Предупреждение. Должно быть, кто-то показался…» Василий выдернул чеку, сунул связку из мины и тола в трансформатор и, спотыкаясь, стал подниматься.

На улице было тихо. Приоткрыл дверь и вышел осторожно.

Николай смотрел за угол, рукой показывал, чтобы Василий торопился.

Было темно, однако патруль их заметил. Раздался властный окрик.

Друзья юркнули в первый попавшийся двор, перемахнули через забор. За ними послышались крики, топот. Опять забор, на этот раз каменный, сад… Давно в ночи затерялся шум погони, а они все бежали и только на набережной расстались. Николай пошел домой, Василий — к трактору, где ждала его новая неожиданность.

Около дизеля сидел старший бригады Иван — кляузный, неприятный человек.

— Почему от рабочего места уходишь? — напустился он на Василия.

— Да я… купаться ходил, — оправдываясь, проговорил Василий, — что-то на сон потянуло.

— Купаться? — подозрительно щурясь, переспросил Иван. И тут же сунул под нос Василию костлявый кулак. — Смотри у меня!

— А что, искупаться нельзя? — вытирая рукавом мокрое лицо, шею, виновато проговорил Василий.

— Нельзя. — Иван встал, придирчиво, словно выискивая что-то, обошел двор и, снова погрозив кулаком, ушел, посеяв в душе Василия сомнение, тревогу.

Василий огляделся, увидел свою раскрытую сумку. «Ковырялся, гад».

Утром, сменившись, он решил заглянуть на Первомайскую. Дорогу ему преградил полицай — проход по улице был закрыт. Угол дома, где был вход в подземелье, разворочен, на мостовой валялись кирпичи, бревна, доски…

Родные Севко жили у самого рынка и потому уже знали о ночном взрыве, с нетерпением ждали Василия. Как только он сказал, что надо немедленно уходить в лес, сразу стали собираться.

Опасения Василия были не напрасны. Едва они ушли, в дом нагрянули фашисты. Привел их Иван.

В лесу — опять неожиданность. Когда он проходил мимо хатки Рабцевича, из нее вышел Александр Пекун. При виде его Василию стало не по себе. Он знал Александра как переводчика и секретаря самого гебитскомиссара Клейна. По городу Александр всегда ходил с важным, надменным видом. Василий опасался его. И вдруг — он в лагере. «Значит, свой?! Так вот чья граната влетела в кабинет главного фашистского палача города».

После беседы с Рабцевичем Василия зачислили в группу Синкевича. Отца, мать и сестру определили в соседний семейный партизанский лагерь.

В журнале отряда появились записи о новых диверсиях на железной дороге.

31 мая группа Синкевича на перегоне Городище — Парохонск взорвала эшелон противника с живой силой и техникой. Разбила паровоз и семь четырехосных вагонов, повредила две платформы с автомашинами.

1 июня группа Игнатова на перегоне Барановичи — Лесная пустила под откос эшелон противника с военными материалами. Были разбиты паровоз и одиннадцать вагонов. Уже возвращаясь с диверсии, переходя Варшавское шоссе, игнатовцы взорвали восемь телеграфных столбов и шестнадцать столбов проводной сети.

5 и 7 июня отличилась группа Громыко. В районе станций Малковичи и Люща она подбила из ПТР два паровоза противника, везущие воинские составы с танками и автомашинами.

8 июня диверсию совершила группа Девятова. На железной дороге Барановичи — Лунинец она взорвала вражеский эшелон. Было повреждено две платформы, паровоз и четыре вагона с военным имуществом…

Между тем обстановка в районе действия отряда накалялась. Гитлеровцы скапливались в Логишине. В город вступили новые фашистские пехотные части, танки, артиллерия.

Сосредоточение вражеских сил недалеко от базы отряда объясняли следующим. Возможно, фашисты, потеряв надежду разгромить партизан силами местных гарнизонов, попросили помощи у командования и теперь готовили крупную карательную экспедицию, а может быть, они укрепляли город в связи с ожидаемым наступлением Советской Армии. О том, что такое наступление готовится, Рабцевич узнал еще в конце мая, из радиограммы Центра. Приказывалось немедленно направить в район Бобруйска разведывательно-диверсионную группу с заданием — сорвать план взрыва отступающими фашистами важных объектов города. В Бобруйск снарядили группу Бочерикова…

Вместе с командиром партизанского полка Рабцевич обсудил создавшееся положение. Картина оказалась незавидной. Если фашисты начнут карательные действия, то партизанский полк и отряд Рабцевича смогут противопоставить танкам и артиллерии всего несколько легких пушек да противотанковые ружья. Соотношение сил явно не в пользу партизан. У них было одно преимущество — отличное знание местности, но это преимущество могло стать решающим.