Юрий Дольд-Михайлик - И один в поле воин

– Перед вашим приходом мы как раз беседовали о медицине. Матини нам рассказал об одном очень интересном опыте. Как хирург он просто в восторге и мечтал бы повторить эксперимент.

Матини удивлённо смотрел на Генриха, лицо его медленно покраснело, брови угрожающе сошлись на переносице.

– Умоляю вас, заклинаю, покорно прошу! Не рассказывайте мне этой мерзости! Она мне испортит аппетит перед ужином!

– А я думал, что вы интересуетесь наукой! Вы сами когда-то настаивали, чтобы Матини…

– Барон фон Гольдринг, это для меня настолько неожиданно… Я просто не нахожу слов… – У Матини перехватило дыхание.

Лютц, верно, начал о чём-то догадываться и бросил на доктора предостерегающий взгляд. Тот тотчас обмяк.

– Я знаю, вы не отважитесь просить Кубиса, поэтому делаю это за вас: Матини нужен человек, над которым он мог бы провести свой эксперимент. Поскольку он опасен, нужен…

– Догадываюсь, догадываюсь… да, пожалуйста! У нас таких кроликов хоть отбавляй. Я охотно дам первого попавшегося и даже буду благодарен за услугу. Наш комендант СС допился до белой горячки и не может выполнять своих функций. Берите хоть сейчас!

– Видите, Матини, как всё хорошо уладилось! – повернулся Генрих к доктору. – С вас комиссионные! Согласен помириться на том, что вы разрешите мне присутствовать при…

– Простите, Генрих, что я вас прерву. Но вечером, да ещё в выходной день, я не привык так попусту растрачивать время! Душа моего покойного шефа протестует против таких сухих поминок, и я вынужден, барон…

– Сколько? – лаконично спросил Генрих.

– За упокой Миллера, думаю, не меньше пятидесяти марок…

Получив нужную сумму, Кубис вышел. Генрих проводил его до входных дверей, чего никогда не делал и чем ещё больше удивил своих гостей.

– Ну, обо всём договорились, – доложил он, вернувшись в спальню.

– Я всё-таки не понимаю… – начал взволнованно Матини.

– А понять так просто! Если трое порядочных людей узнают, что четвёртому грозит смертельная опасность…

– Вы имеете в виду Антонио Ментарочи?

– Наконец вы догадались! А я думал, вы меня испепелите грозным взглядом. Или, может… – Генрих вопросительно взглянул на Матини.

– Я думал, вы лучшего мнения обо мне! – обиделся доктор.

– Но как организовать технику этого дела? – спросил Лютц.

– У нас впереди целая ночь, чтобы всё обсудить. А сейчас, простите, я должен зайти к Марии-Луизе.

Графиня давно ждала Гольдринга и встретила его упрёками:

– Это просто невежливо, барон, заставлять меня так долго ждать. Я умираю от любопытства! Неужели правда, что убит Миллер и герр Лютц ранен?

Генрих коротко рассказал, как их обстреляли партизаны.

– О, теперь я особенно ценю то, что вы сделали для дяди и барона Штенгеля. Эти звери могли убить и их!

– Я всегда к вашим услугам, графиня. Ведь я обещал быть вашим рыцарем.

– И очень плохо выполняете свои обязанности! Я вижу вас раз в неделю, да и то лишь в тех случаях, когда сама приглашаю. Слушайте, вы вообще мужчина?

– Кажется…

– А мне нет! Жить под одной крышей с молодой женщиной и оставаться совсем равнодушным к ней! Хоть бы на людях поухаживали за мной… В наказание завтра утром или после обеда вы будете сопровождать меня на прогулку. Я давно не ездила верхом.

– У меня нет лошади.

– Возьмите из моей конюшни. И вообще я решила сделать из вас настоящего кавалера. Когда-нибудь дама вашего сердца поблагодарит меня за это!

– А что скажет по этому поводу барон Штенгель?

– Он поймёт, что до сих пор ловил ворон!

– Итак, я должен играть при вас роль…

– Роль зависит от актёра… – Графиня бросила многозначительный взгляд на Генриха, – от того, насколько он сумеет воодушевить своего партнёра…

– Такая игра может нас обоих завести слишком далеко…

– Вы этого боитесь?

– Я понимаю, что нам грозит… Для себя… и своей невесты.

Генрих пробыл у графини долго. Когда он вернулся, Лютц и Матини сладко спали.

– Постели мне в кабинете, – приказал Генрих Курту. Тот приготовил постель, но не уходил, переминаясь с ноги на ногу у порога.

– Я хотел вас спросить, герр обер-лейтенант… – начал он робко и замолчал.

– Догадываюсь о чём… Дело касается Лидии? Угадал?

Курт густо покраснел.

– Я хотел спросить, может ли немецкий солдат жениться на итальянской девушке…

– Если оба они запасутся терпением, чтобы дождаться конца войны. А как же твоя невеста, Курт?

– Марта, герр обер-лейтенант, она какая-то… О, нет, не подумайте чего-нибудь плохого! Она хорошая девушка, честная. Но… Я увидел совсем других девушек, которые мечтают о большем, чем собственное гнёздышко… Мы с Мартой не будем счастливы, герр обер-лейтенант! Лидия – она совсем другая, она… – Курт окончательно смутился и замолчал. – Простите, герр обер-лейтенант, вам пора спать. Я пойду.