Уилл Айткен - Наглядные пособия (Realia)

Камилла Анака, дипломированная медсестра, выходит вперед, прижимает меня к своей однобокой груди, украдкой лапает мою задницу.

– Луиза, сколько лета, сколько зима. Когда опять приходить в купальни? – Поворачивается к мужу, миниатюрному коротышке с блестящей коричневой макушкой и изрядно тронутыми сединой усами. – Луиза учить меня английский в Киото. Очень хорошая учитель. С Луизой мы смеемся и учимся.

Моей рукой завладевает мистер Аракава.

– Луиза учить наших девочков в «Чистых сердцах» больше, чем английский. Она учить жизнь.

Все обмениваются поклонами и смеются, воздавая должное моим разнообразным талантам. Все так весело, так мило, что я почти забываю почуять недоброе. И тут следует одна из тех затянувшихся пауз, что японцы якобы находят более чем уместными и даже успокаивающими; меня они с ума сводят. Всякий раз я внушаю себе, что ни за что не заговорю первой, однако в итоге не выдерживаю.

– А как так вышло, что вы все знакомы с Оро? – спрашиваю.

Общий смех, означающий: «Эта гайдзинка – просто прелесть что такое, хотя ужасно бестактна, вы не находите?»

Мистер Аракава подводит меня к длинному дивану.

– Луиза, вы знаете Оро как талантливого певца, как японскую кинозвезду первой величины, возможно, знаете также и телесериал «Маку Хама». Он…

– Оро эстрадник, крупная шишка шоу-бизнеса, а в придачу и большого бизнеса тоже, – вклинивается мистер Анака. – Нашего бизнеса, – он кивает в сторону мистера Аракава, мистера Кобаяси, мистера Синода и мистера Нарусе, – потому что все вместе мы образуем конгломерат развлечений «Сиру». Миссис Анака улыбается мне.

– Самый важный конгломерат шоу-бизнеса во всей Японии.

– Во всей Азии, – поправляет ее супруг.

– А что такое сиру? – спрашиваю я у Оро. Он глядит в потолок.

– Такая коричневая штука, которой рис поливают.

– Соус, – поясняет мистер Анака.

– Подливка, – добавляет миссис Анака.

Судно встало на подводные крылья и скользит над водой. Мимо проносятся мелкие скалистые островки. Внутреннее море больше похоже на широкий канал, нежели на настоящее море, вода – там, где не вспенивается попутный поток – спокойная, тускло-серая.

– Мы вовсе не хотим нарушать ваши с Оро каникулы, – говорит мистер Кобаяси. – Оро много работает, Оро заслужил отдых, но нам важно прийти к соглашению о том, как… – Он пытается потактичнее выразить свою мысль по-английски.

– Снизить убытки? – подсказываю я. Все глубокомысленно кивают.

– Скандал – это хорошо, – встревает мистер Нарусе, улыбаясь и облизывая губы. – До определенного предела.

– Когда мы контролируем рекламу – это хорошо, – отмечает мистер Синода. – Когда реклама контролирует нас – жди неприятностей.

До сих пор Оро сидел очень тихо, сцепив ладони под подбородком, не сводя глаз с них, не сводя глаз с меня.

– В том, что случилось, Луиза не виновата. Леди-журналистка споткнулась и упала.

– Никто не говорить, Луиза – проблема, – отвечает мистер Анака. – Леди журналист – нехороший фрукт. Всегда устраивать неприятности.

– Так ей и надо, – фыркает миссис Анака.

– У нас есть видео, которое доказывать, она не в коме, – продолжает мистер Анака. – Газета ее помещала в частный санаторий, чтобы раздуть историю. С головой у нее полная порядка, только большая шишка. Бинты для фотографии намотать.

– Ради пикантной истории они что угодно делать, – подтверждает мистер Синода. – Лгать, врать, воровать, деньги платить.

– Но если «леди журналист» не проблема и я не проблема, так в чем же проблема? – В сомнительной ситуации моя роль здесь – совершать промах за промахом, размахивая тупым инструментом.

– Проблема, – роняет мистер Кобаяси, соединяя подушечки пальцев, – это общественное восприятие.

– Восприятие? – шепчет миссис Анака мужу.

– У нас есть основания полагать, – объясняет мистер Кобаяси, – что значительную часть зрителей Оро глубоко задевает его связь с… – он делает паузу и набирает в грудь побольше воздуха, – с иностранкой. Вы все помните, как три года назад Оро имел романтические отношения с той старлеткой… как ее звали?

– Тьюсдей Харада, – бурчит мистер Синода.

– Тьюсдей Харада? – непроизвольно повторяю я.

– Тьюсдей наполовину японка, наполовину американка, – объясняет мистер Кобаяси. – Синие глаза, но черты лица – японские. И даже здесь мы обнаружили, что поклонницы Оро сочли, будто их предали, а ведь Тьюсдей – наполовину японка, бегло говорит по-японски и очень красива.