Александр Шаранин - Железная цепь со строгим ошейником

- Вот видите, участковый, что он вытворяет. Это же зверь. И улика есть - это же ошейник его собаки. Он, когда вы спали, проговорился. Пожалуйста, улика. И вообще все физруки - педофилы, по себе знаю. Знаком был с таким в детстве.

- Какие, педофилы! - заорал физрук Носов, сдерживаемый участковым Егорушкиным. - Какие педофилы! У меня собака есть! Все думают, он кобель, а она - сука! А мужская кличка для маскировки. А улика вот у тебя - метла! И борода! Пусти, участковый, я ему щас морду расшибу по-любому.

- Вы мне и так уже нос разбили, - сказал папа Пети Лея и на всякий случай поднял с земляного пола метлу. - А что метла? Метла не улика. А бороду и приклеить можно.

- Все! - еще громче заорал физрук Носов, пытаясь вырваться из рук участкового Егорушкина. - Ну, всё, маньяк!

- Хватит уже! - наконец, удалось вставить участковому Егорушкину. - Не может быть физрук Носов тем самым маньяком. Больно уж он брутальный. А там дело утонченнее, что ли.

- Тогда, это мой знакомый, чернявый поэт, - предположил папа Пети Лея. - Он достаточно утонченный и подозрительный. И еще я подозреваю, что он любовник моей жены.

- Любовник? Поэт? - заинтересовался физрук Носов. - Давайте-ка, выпьем скорей!

Выпили. После того, как выпили по третьему стакану, физрук Носов радостно заорал гекзаметром:

- Люблю я поэтов! Пойдемте к нему поскорей, продолжим расследовать дело.

Идею никто отвергать не стал, а папа Пети Лея позволил бесплатно прихватить изрядное количество самогонки, чтобы идти не с пустыми руками.

Чернявый поэт имел жену и трех болезненных сыновей. В ту ночь они были разбужены криком физрука Носова: «Ты с женой моего друга спишь, скотина!» Жена и три болезненных сына чернявого поэта забились под одеяла и затихли. Видеть, как физрук Носов избивает главу их семейства, им не довелось, довелось только слышать.

- В чем дело? Прекратите! - кричал между ударами чернявый поэт. - Да, я любовник жены вашего друга, но это не дает вам права так себя вести!

- Мало того, что ты любовник жены моего друга! - вопил физрук Носов, распаляясь. - Ты еще, как мы выяснили с нашим участковым - маньяк! За это получи еще! Получи еще и признавайся!

Внезапно раздался выстрел. Жена чернявого поэта и три болезненных сына под одеялами вздрогнули. Один сын, самый младший и самый болезненный, заплакал от страха. Но ничего страшного не произошло: просто участковый Егорушкин выстрелом в потолок из табельного оружия остановил избиение. Он по-новой опьянел и неразборчиво, но твердо предложил:

- Друзья! Хватит драться! Давайте лучше выпьем и побеседуем о литературе. Например, о моем приключенческом романе. Сейчас я вам его прочитаю.

Уже забрезжил скупой сентябрьский рассвет, когда на кухне чернявого поэта участковый Егорушкин заканчивал чтение своего неоконченного романа. Слушатели очень утомились следить за нудными приключениями майора, противоборствующего мутантам. Только три болезненных сына поэта, как зачарованные, внимали участковому Егорушкину, и когда он закончил чтение, в один голос спросили:

- А продолжение будет?

Участковый Егорушкин оглядел опухшую, избитую, безумно уставшую от прослушивания публику. Публика смотрела на крашеные нечистые кухонные стены, затаив, из приличия, негативные эмоции. Физрук Носов кусал свой красный кулак.

- Не знаю, - тихо произнес участковый Егорушкин.

Потом он сложил стопочкой рукопись, положил ее в служебную папку и пошел домой. Он даже не попрощался, так ему стало нехорошо.

Из служебной книжки участкового уполномоченного

отдела милиции N 2 г Вологды л-та Егорушкина

Принцесса Гренландии

На географии Артем всегда вертелся, учительницу не слушал, и поэтому так и не узнал: что живет он на круглой планете, что на ней есть материки, океаны, острова, моря, реки, горы, проливы, заливы и, наконец, Гренландия.

Артему постоянно не везло. Он был косоглаз, рыж и невзрачен. Страдал клептоманией, пироманией, токсикоманией, бросался в бродячих кошек, собак и людей портфелем. Мама к нему относилась равнодушно, а папа все время ломал по-пьяни ноги и бил Артема костылем по голове, покрикивая: «Ах ты, косое ублюдство, мы сейчас тебя исправим!» Артем даже хотел повеситься, но он любил школу, несмотря ни на что. И это загадочное слово «параллелограмм» вызывало в нем дрожь, по спине шли мурашки, и он снова шептал: «параллелограмм».

Соседка по парте, дородная Ирина, щипала его за ногу и шипела: «Заткнись, косоглазый идиот». Но Артем все равно шептал: «параллелограмм» и делалось ему хорошо и спокойно.