LibCat » Книги » Проза » Классическая проза » Виктор Гюго - Отверженные (часть 1) - английский и русский параллельные тексты

Виктор Гюго - Отверженные (часть 1) - английский и русский параллельные тексты

Здесь есть возможность читать онлайн «Виктор Гюго - Отверженные (часть 1) - английский и русский параллельные тексты» — ознакомительный отрывок электронной книги совершенно бесплатно, а после прочтения отрывка купить полную версию. В некоторых случаях можно слушать аудио, скачать через торрент в формате fb2 и присутствует краткое содержание. Жанр: Классическая проза, на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале библиотеки ЛибКат.

Читать книгу

Название:
Отверженные (часть 1) - английский и русский параллельные тексты
Автор:
Виктор Гюго
Жанр:
Классическая проза / на русском языке
Год:
неизвестен
ISBN:
нет данных
Рейтинг книги:
5 / 5. Голосов: 1
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:
Написать комментарий
Ваша оценка:
- 100
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5

Отверженные (часть 1) - английский и русский параллельные тексты: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Отверженные (часть 1) - английский и русский параллельные тексты»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

Один из лучших романов Гюго — «Отверженные». Это громадная эпопея, представляющая целую энциклопедию французской жизни начала XIX века. Сюжет романа чрезвычайно увлекателен, судьбы его героев удивительно связаны между собой неожиданными и таинственными узами. Его основная идея — это путь от зла к добру, моральное совершенствование как средство преобразования жизни.

Отверженные (часть 1) - английский и русский параллельные тексты — читать онлайн ознакомительный отрывок

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Отверженные (часть 1) - английский и русский параллельные тексты», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

Besides, what was the use of seeing each other?	Да и к чему было искать ее? Чтобы опять начались столкновения? Кто из них согласился бы пойти на уступки?
Marius was the brass vase, while Father Gillenormand was the iron pot.	Мариус был тверд, как бронза, Жильнорман крепок, как железо.
We admit that Marius was mistaken as to his grandfather's heart.	Нужно сказать, что Мариус не знал, какое сердце у деда.
He had imagined that M. Gillenormand had never loved him, and that that crusty, harsh, and smiling old fellow who cursed, shouted, and stormed and brandished his cane, cherished for him, at the most, only that affection, which is at once slight and severe, of the dotards of comedy.	Он вообразил, что Жильнорман никогда его не любил и что этот грубый, резкий, насмешливый старик, который вечно бранился, кричал, бушевал и замахивался тростью, в лучшем случае питал к нему не глубокую, но требовательную привязанность комедийных жеронтов.
Marius was in error.	Мариус заблуждался.
There are fathers who do not love their children; there exists no grandfather who does not adore his grandson.	Есть отцы, которые не любят своих детей, но не бывает деда, который не боготворил бы своего внука.
At bottom, as we have said, M. Gillenormand idolized Marius.	И, как мы уже сказали, в глубине души Жильнорман обожал Мариуса.
He idolized him after his own fashion, with an accompaniment of snappishness and boxes on the ear; but, this child once gone, he felt a black void in his heart; he would allow no one to mention the child to him, and all the while secretly regretted that he was so well obeyed.	Обожал, конечно, по-своему, сопровождая обожание тумаками и затрещинами; но когда мальчик ушел из его дома, он почувствовал в своем сердце мрачную пустоту. Он потребовал, чтобы ему не напоминали о Мариусе, втайне сожалея, что приказание его строго исполняется.
At first, he hoped that this Buonapartist, this Jacobin, this terrorist, this Septembrist, would return.	Первое время он надеялся, что этот буонапартист, этот якобинец, этот террорист, этот сентябрист вернется.
But the weeks passed by, years passed; to M. Gillenormand's great despair, the "blood-drinker" did not make his appearance.	Но проходили недели, проходили месяцы, проходили годы, а кровопийца, к величайшему огорчению Жильнормана, не показывался.
"I could not do otherwise than turn him out," said the grandfather to himself, and he asked himself:	"Но ведь ничего другого, как выгнать его, мне не оставалось", убеждал себя дед.
"If the thing were to do over again, would I do it?"	И тут же задавал себе вопрос: "А случись это сейчас, поступил бы я так же?"
His pride instantly answered "yes," but his aged head, which he shook in silence, replied sadly "no."	Его гордость, не задумываясь, отвечала: "Да", а старая голова безмолвным покачиванием печально отвечала: "Нет".
He had his hours of depression. He missed Marius.	Временами он совсем падал духом: ему недоставало Мариуса.
Old men need affection as they need the sun. It is warmth.	Привязанность нужна старикам, как солнце; это тоже источник тепла.
Strong as his nature was, the absence of Marius had wrought some change in him.	Несмотря на всю его стойкость, в его душе с уходом Мариуса что-то переменилось.
Nothing in the world could have induced him to take a step towards "that rogue"; but he suffered.	Ни за что на свете не согласился бы он сделать шаг к примирению "с этим дрянным мальчишкой", но он страдал.

He never inquired about him, but he thought of him incessantly.	Он никогда не справлялся о нем, но думал о нем постоянно.
He lived in the Marais in a more and more retired manner; he was still merry and violent as of old, but his merriment had a convulsive harshness, and his violences always terminated in a sort of gentle and gloomy dejection.	Образ жизни, который он вел в Маре, становился все более н более замкнутым. Он был по-прежнему весел и вспыльчив, но веселость его проявлялась теперь резко и судорожно, словно пересиливая горе и гнев, а вспышки всегда заканчивались тихим и сумрачным унынием.
He sometimes said: "Oh! if he only would return, what a good box on the ear I would give him!"	"Эх, и здоровенную же оплеуху я бы ему отвесил, только бы он вернулся!" - иногда говорил он себе.
As for his aunt, she thought too little to love much; Marius was no longer for her much more than a vague black form; and she eventually came to occupy herself with him much less than with the cat or the paroquet which she probably had.	Что же касается тетки, то она неспособна была мыслить, а значит, и по-настоящему любить; Мариус превратился для нее в неясную тень, и в конце концов она стала интересоваться им гораздо меньше, нежели своей кошкой и попугаем, которые, конечно, у нее были.
What augmented Father Gillenormand's secret suffering was, that he locked it all up within his breast, and did not allow its existence to be divined.	Тайные муки старика Жильнормана усиливались еще и оттого, что он наглухо замкнулся и ничем их не обнаруживал.
His sorrow was like those recently invented furnaces which consume their own smoke.	Его горе походило на печь новейшего изобретения, поглощающую свой дым.
It sometimes happened that officious busybodies spoke to him of Marius, and asked him:	Случалось, что иной незадачливый собеседник, желая угодить ему, заводил с ним разговор о Мариусе и спрашивал:
"What is your grandson doing?" "What has become of him?"	"Как поживает и что поделывает ваш милый внук?"
The old bourgeois replied with a sigh, that he was a sad case, and giving a fillip to his cuff, if he wished to appear gay:	Старый буржуа, вздыхая, если бывал в грустном расположении духа, или пощелкивая себя по манжетке, если хотел казаться веселым, отвечал:
"Monsieur le Baron de Pontmercy is practising pettifogging in some corner or other."	"Барон Понмерси изволит сутяжничать в какой-то дыре".
While the old man regretted, Marius applauded himself.	Но между тем как старик терзался сожалениями, Мариус был доволен собой.
As is the case with all good-hearted people, misfortune had eradicated his bitterness.	Как это всегда происходит с добрыми людьми, несчастье заставило забыть горечь обиды.
He only thought of M. Gillenormand in an amiable light, but he had set his mind on not receiving anything more from the man who had been unkind to his father.	Он вспоминал теперь о Жильнормане с теплым чувством, однако твердо решил ничего не принимать от человека, "дурно относившегося" к его отцу.
This was the mitigated translation of his first indignation.	Вот какую умеренную форму приняло теперь его былое возмущение.
Moreover, he was happy at having suffered, and at suffering still.	К тому же он был счастлив, что ему пришлось пострадать и что страдания его не прекращались.
It was for his father's sake.	Ведь он страдал за отца.
The hardness of his life satisfied and pleased him.	Жизнь, исполненная суровой нужды, удовлетворяла его и нравилась ему.