Андрей Седых: Сумасшедший шарманщик

— Почему мажары всегда скрипят? — спрашивала Ольга.

— Татары говорят: громко мажара скрипит, — честный человек едет, никого не боится.

Мы боялись встречи с людьми. В этом маленьком городке все друг друга знали, и мои загадочные прогулки с замужней женщиной, женой известного и почтенного человека, скоро стали бы всем известны. Иногда, после утомительной прогулки за Карантином, Ольга начинала просить, чтобы мы куда-нибудь уехали, — в другой город, в деревню, — где нас никто не знает, где можно видеться, не скрываясь от людей.

Я был еще гимназистом и никуда уехать не мог.

Мы встречались теперь почти каждый вечер у ограды Чумного кладбища. Иногда, в душные ночи, в небе полыхали зарницы. Ольга прижималась ко мне и говорила:

— Навсегда?

Конечно — навсегда, на всю жизнь, — я не знал, что через месяц услужливые друзья расскажут все ее мужу, и он увезет Ольгу в другой, губернский город, и не даст нам даже проститься.

И еще через год кто-то мне сказал, — случайно и на ходу, что бедная Ольга Ивановна скончалась, — пошла на фронт сестрой милосердия, заразилась сыпным тифом и умерла в походном госпитале, на какой-то степной унылой станции. И, увидя, как побелело мое лицо, человек смутился и сказал:

— Разве вы не знали об этом? Простите, — ведь вы, кажется, были близкими друзьями?…

Так давно это все было — женская фигурка на каменных, стертых ступенях часовни, синие, заплаканные и лучистые глаза.

Подожди, подожди, господин.