Елена Руденко: «После рождества»

— А вы не спрашивали!

И тут герцог так заревел, что все с изумлением уставились на него.

— О боже я так верил ей! — всхлипывал он. — Я так ее любил! Как она могла меня так унизить!?

— Успокойся, родненький, — сказала тетя, доставая платок и утирая племяннику слезинки, — все будет хорошо, найдешь себе другую девушку.

— Что толку, я уже женат! Позор на весь наш род! Ни одна женщина уже не станет моей женой! Я не хочу жить!

С этими словами он сорвался с места и выбежал из гостиной, перепуганные люди побежали за ним. Бедная тетя чуть не потеряла сознание, когда поняла, что ее племянничек влез на крышу замка.

— Не надо! — закричали все.

Но было поздно. Герцог спрыгнул вниз. Все боязливо подошли к краю крыши.

— Я этого не перенесу! — зарыдала Мадлен на плече студента.

— Кажется, он жив! — сказал Макс. — Или мое слабое зрение опять обманывает маня… Он упал в навозную кучу.

— Слава богу! — воскликнула тетя.

Все высыпали во двор. Герцог сидел в навозной куче, около когда–то упавшей химеры. Рядом стоял перепуганный крестьянин с лопатой, который тайком решил все же убрать навоз.

— Господи! Почему ты мне не даешь умереть!? — всхлипывал аристократ. — За что я должен жить с таким позором!? Почему меня тогда не убила эта химера!?

Тут герцог вскочил, выхватил у перепуганного крестьянина лопату и принялся колотить ею по химере, приговаривая:

— Почему ты меня не убила!? Почему!? Почему!? Химера несчастная!

Бедный крестьянин дал стрекача. Только доктор осмелился подойти к герцогу.

— Все хорошо, все хорошо, — сказал он, похлопав его по плечу, — вам надо отдохнуть, и все пройдет.

— Нет! Нет! Почему бог не дал мне умереть!? Почему он меня к себе не пускает?

— Зачем ты ему нужен с таким дефектом, — пробурчал Макс,

— Он хочет, чтобы ты жил на земле, — заверил придворного врач, осторожно забирая у него лопату. — У вас все хорошо. Вам просто надо поспать.

Как ни странно д’Омон перестал буянить и послушался врача. Все вздохнули с облегчением.

— Анна, — сказала тетя. — Переночуйте–ка у нас, уже так поздно возвращаться.

— Спасибо за приглашение, но я, наверное, долго не засну.

Когда графиня уже ложилась спать, в комнату постучали.

— Войдите, — велела она.

На пороге стояли Макс с Мадлен.

— Все время забываю вам вернуть, — сказал он, протягивая изумрудную сережку.

— Почему вы вдруг решили, что она моя?

— На вашей прабабушки, портрет которой висит у вас в гостиной, была точно такая же, а вы сами сказали, что все ее драгоценности перешли к вам по наследству.

— А вы внимательны.

— Почему вы не рассказали мне, что проникли в замок через подземный ход и удрали, когда увидели Луизу с ножом в спине.

— Я боялась, что это вызовет подозрения. Вы сначала так уверенно говорили, что я выезжала из замка, и я решила не отрицать, а потом сказать правду стало еще труднее.

— А зря, — сказала Мадлен, — Макс только с виду такой серьезный, бесчувственный, вредный, холодный, сухой, своенравный, обидчивый…

— Мадлен, может достаточно? — попросил студент.

— А на самом деле, — продолжала Мадлен, — он другой! Уж я то знаю.

— Спасибо, Мадлен. Спокойной ночи, мадам, — сказал Макс, беря Мадлен за руку.

— И вам того же.

— А как проникнуть в этот подземный ход? — спросила Мадлен. — Герцог–пес нас только до какой–то стены довел и все, там на ней был страшный паук!

Графиня улыбнулась.

— Один камень в стене надо было повернуть, и тогда бы часть стены отъехала бы.

— А я дурак не догадался, — обругал себя студент.

Финал

Был вечер, уже давно стемнело. Экипаж несся по темной дороге, освещаемой тусклой луной и фонарями кареты. За ней ехало еще два экипажа с багажом девушки. Мадлен, положив головку на плечо Робеспьера, задремала под стук колес. На полу мирно спал Герцог. Макс знал, что они с Мадлен скоро расстанутся, знал, что она выйдет замуж, но знал и то, что они все равно увидятся. Что–то подсказывало ему, что разлука долго не продлится. Мадлен открыла глаза и спросила:

— Макс, вы будете на моей свадьбе?

— Как скажете, — ответил он устало.

— Гм, значит, будете!

Мадлен улыбнулась ему, снова погружаясь в сон.