Саша Бер: Кровь первая. Она

Онежка аж выгнулась от удивления.

— Ты чё про них с Шумным ничего не знаешь?

— А чего я про них должна знать?

— Так она же беглая. Она же ради него детей своих бросила в коровнике. Вернее, ради его уда, — Онежка хмыкнула, — у этого худосочного отросток, как у жеребца. Она ж на его уд подсела, как твой атаман на Сому. И давно. Ещё задолго до нас. С самого начала.

На этот раз прогибаться от удивления пришлось Зорьке.

— На кой она тогда за Рибху замуж пошла, а не за Шумного?

— А этот выворот мне и самой не понятен. Притом все в логове знают, что Хабарка баба Шумного. Я-то раньше думала об этом только Рибху не знает, а оказывается не только он.

Онежку явно увлекли сплетни, и она даже повеселела.

— Мне атаман запрещал кроме неё с кем-либо общаться, — оправдывалась Зорька, — теперь понимаю почему.

— Она и ребёнка от Шумного носит, — продолжала выдавать «горячее» знахарка.

— А как же Рибху?

— А Рибху даже если их застанет за еблей, то либо спрячется, чтоб ненароком не заметили, а заметят, с жировым светильником постоит помогая, чтоб Шумный не промазал.

Зорька хмыкнула, и они замолчали, обдумывая каждый своё. Наконец, Зорька спросила:

— Меня ещё ищут?

— Да кому ты дохлая нужна?

— А как же… — непонимающе развела руки в стороны Зорька.

— Да так. Нашли тебя, в тот же день. Почти сразу как Диля запороли. Плавала ты в реке, да в камышах застряла. Совсем дохлая, рыбами объеденная.

Зорька вытаращила глаз и вопросительно уставилась на Онежку. Та потупила глаза, видно, что замялась с объяснением. Не очень ей хотелось об этом рассказывать, но всё же решилась:

— Да, отчебучила я тогда, сама до сих пор не понимаю, что это на меня нашло. Прям как в сказке-небылице. Кому расскажешь не поверят.

— Я поверю, — сказала Зорька, подталкивая рассказчицу.

Она молчала, нервно теребя рубаху.

— Да не томи, — не выдержала уже Зорька.

— Понимаешь в тот день, утром, я из коровника молодуху одну вывезла на реку топиться. Беременная она была и вот решила, дура, от ребёнка избавиться. Кто научил, так и не призналась. Только избавиться не получилось, за то от себя избавилась. Умер он у неё в животе и гнить начал. Жить ей оставалось день или два. Я в таких делах не помощница, поэтому единственное, что смогла для неё сделать, так это к реке тайком отвести, чтоб покаялась, да сама в воду схоронилась. Я ещё тогда её предупредила, мол сама не схоронишься, я тебя к Дедам по реке отправлять не буду. Будешь гнить где подохнешь. А как ночью тебя Диля принёс, мне как в башку стукнуло. Я ж уже говорила. По началу думала так, милый бранится только тешится. На утро искать будет, плакать. И тут пристала ко мне мысль о собаках. Почему-то сразу подумала, что с собаками искать будут, вот хоть убей не знаю почему. Поэтому первая мысль была — надо собак на реку увести. Раздела тебя. Ночью от вашей конопли, я твоё платье по траве протащила до самой реки. Через тайный лаз, пацанский, что они выкопали в лес. Я и сама им частенько пользовалась. Там по лесу меж ловушек уж целая тропа протоптана. А там степью к реке, да так получалось, что в аккурат к тому же месту, куда девку утром вывела. А эта дрянь не утопилась. Померла где и сидела. Мало того, лицо ей кто-то погрыз. Всё напрочь съедено. Пальцы рук обгрызены. Глаз вообще нет. Жуть. А я возьми да сделай дурость. Рубахи с неё стянула, да твоё платье на неё… В общем она конечно потолще тебя была, но в общем спутать можно было, если не приглядываться. Скатила её в воду. В камыш затолкала, на сколько смогла. А её тряпки, подальше в камыш закинула. Собак по утру Шумный пустил оказывается сразу. Зачем Диля порол, коль собаки след взяли? Непонятно. А как его люди прибежали с собаками, они с атаманом вдвоём на колеснице на реку катались. А как скатались искать перестали. Видно поверили. А теперь ответь мне Утренняя Заря, зачем я это всё сделала? Ведь задним умом до сих пор понять не могу.

Зорька изобразила улыбку и весело ответила:

— Не знаю, Онежка. Действительно сказка какая-то. То-то это на тебя действительно не похоже. Но знаю одно. Я и дочь моя обязаны тебе жизнью.

— Странно, — вдруг задумчиво проговорила знахарка, — тебя искали, а дочь нет.

Тут призадумалась и Зорька.

— То, что по началу дочь не искал, понятно, — ответила она, — дочь для него всегда была, как пустое место, к тому же Звёздочка частенько при мамке — его любовнице была. Но потом обязательно вспомнит и искать кинется. Не он, так Шумный. Уходить мне надо от сюда и чем быстрее, тем лучше.