Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга третья. Том первый

– Рано или поздно я ее добьюсь, – решил майор Кардозо, – а пока мне нужна женщина. Дядя Джон ничего не скажет, Полина совершеннолетняя и я родня…, – сначала им требовалось найти новое логово фон Рабе:

– Он прячется у водопада Виктория, – вспомнил Шмуэль слова брата, – в стародавние времена один из Кроу потерял в тех краях жену. Кажется, она заразилась сонной болезнью…

Шмуэль шепнул Еве:

– Может быть, не стоило оставлять Розу и Дени одних в джипе…, – доктор Горовиц неслышно отозвалась:

– Меня гориллы знают, а при виде детей они могут заволноваться. Когда они успокоятся, мы позовем Дени и Розу. Ты тоже стой на месте, пожалуйста…, – Шмуэль недовольно кашлянул. Ева улыбнулась:

– Мух цеце вокруг нет, мы не в саванне. Самое большее, что тебе грозит, это любопытство какой-нибудь обезьянки…, – из перевитой лианами кроны дерева раздался треск. Ева вскинула голову:

– Стая прибежала. Но я не вижу горилл, – доктор Горовиц нахмурилась, – кажется, у них что-то случилось…

Шмуэль предпочел не спрашивать, как Ева вообще видит горилл в непроницаемой зеленой стене горных джунглей. Со склона холма Шмуэль мог разглядеть блестящую гладь озера Киву:

– Но парома отсюда не заметишь, – пожалел епископ, – иначе я бы перекрестил Иосифа. Благословение никогда не помешает…

По дороге в горы они миновали памятный знак у границы национального парка Вирунга. Заповедник создали во времена Бельгийского Конго:

– Здесь живут лесные слоны, они меньше обычных, – Дени вертелся на заднем сиденье, – еще водные козлы, но их вокруг много, гиппопотамы, шимпанзе, антилопы…, – Роза открыла рот:

– Маленький Джон хочет сюда поехать по возвращении с юга, – вспомнила девушка, – к тому времени я побываю в заповеднике и буду все знать…, – кузен ей понравился:

– Он ненамного меня старше, – Роза улыбнулась, – ему всего двадцать пять лет…, – остальные кузены, на четвертом десятке, были для Розы взрослыми людьми:

– Но с Джоном интересно, – она следила за джунглями у дороги, – и он только друг, с ним все не так, как с Ником…, – Роза решила не писать в Америку:

– Я не хочу за ним бегать, -повторила себе девушка, – если он встретил другую, пусть он сам об этом скажет…, – Роза взвизгнула:

– Ой, хобот! Ой, смотрите, слоненок! Какой хорошенький…

Мамаша слоненка бесцеремонно отпихнула дитя от обочины разбитой почти тропинки, где вилял больничный джип. Дени рассмеялся:

– Он маленький и любопытный. Смотри, прямо над нами попугаи, – ярко раскрашенный попугай опустился на плечо Шмуэля:

– С детьми все в порядке, – рассеянно сказала Ева, – спасибо, лети обратно на дорогу…, – епископ велел себе молчать. Ева к чему-то прислушалась:

– Мне надо пойти вперед, – доктор Горовиц порылась в медицинской сумке, – оставайся здесь и не шуми, пожалуйста…

Подняв руки с раскрытыми ладонями, Ева двинулась по поляне к зашевелившимся кустам.

Детеныша гориллы Еве отдали сразу. Большая самка неожиданно аккуратно вынула ребенка из рук гориллы поменьше:

– Молодая мать, – поняла Ева, – у нее первое дитя…, – темные глаза матери блестели слезами. Самец сзади угрожающе рыкнул, пожилая горилла коротко что-то крикнула:

– Он тоже волнуется, – Ева решила не доставать стетоскоп, – и старшие дети притихли…, – малыши цеплялись за шерсть матерей. Ева приникла щекой к тельцу детеныша. Он хрипло, с натугой дышал, закатив глаза:

– Пинцет, – Ева старалась успокоить горилл, – хорошо, что я взяла длинный пинцет.

Она надеялась, что все обойдется без трахеотомии. Взяв руку пожилой самки, она указала на голову малыша. Еве почудилось, что горилла кивнула. Большие ладони аккуратно легли в нужное место. Ева нежно раздвинула губы ребенка:

– Так и есть, – в горле застрял сучок, – бедный малыш, он задыхался…, – доктор Горовиц осторожно орудовала пинцетом:

– Если у меня сорвется рука, я могу проткнуть горло, – к ее лбу прижали что-то прохладное, – они стирают мне пот…, – одна из горилл промокнула капли древесным листом. Малыш извивался, Ева взглянула на старшую гориллу. Та цокнула языком, подзывая еще одну самку:

– Теперь словно на операционном столе, – Ева вела сучок наверх, – я немного оцарапаю горло, но это не страшно. Он еще кормится молоком, все быстро заживет. Но мать дает ему и листья, а сучок, видимо, он отыскал сам…, – кусок дерева упал на траву.

Отчаянно закашлявшись, малыш заорал. Ева подняла руки, мать подхватила плачущее дитя. Ребенок почти скрылся в длинной, черной шерсти. Сунув пинцет в сумку, Ева распрямилась. Молодая самка улыбалась, качая успокаивающегося малыша. Сильная рука коснулась ее, горилла привлекла Еву к себе. Голова обезьяны легла ей на плечо. Малыш вертелся, с интересом рассматривая лицо Евы: