Светлана Бестужева-Лада: Премудрая царица. Историческая фантастика

– С превеликой радостью, государь. Я раба твоя покорная, твое слово для меня – закон.

– И после совместной заутрени будем кофий вкушать себе на радость.

Присутствующие опомниться не успели от такой новости, как в двери без стука вломился царский зять, Борис Годунов.

– Государь, беда! Царевич занемог. Из Александровской слободы без памяти привезли.

– Неужто отравили? – грозно свел брови царь.

– Неизвестно, государь. Горячка у него. Рвота была сильнейшая…

Царь резко встал с места и направился к выходу. На полпути остановился и сделал мне знак:

– Ступай со мной, царица. Ты в хворях сведуща.

Есть такое дело. Только как он догадался? С одного-то лечебного массажа.

Царевич лежал на пышной постели иссиня бледный и неподвижный. Вокруг суетились лекаря. Я подошла поближе и на меня просто пахнуло жаром. Температура у царевича зашкаливала за сорок, а поскольку хриплого дыхания слышно не было…

Я знаком приказала снять одеяло с царевича. Так и есть – буро-красные пятна в форме неровных звезд рассыпаны по всему телу. В центре некоторых уже появились некротические очаги.

Менингит. И в мое оставленное время плохо лечился, а сейчас практически никаких шансов. Как же это его угораздило?

– Царевич сырую воду пил?

Придворный посмотрел на меня с суеверным ужасом.

– Пил, матушка-царица, а еще разгорячился в дороге, да и решил освежиться в придорожной речке.

– Что делать, Марьюшка? – как-то по-детски спросил у меня царь.

– Молиться, государь, – строго и печально ответила я. – Не жилец царевич, дай Бог до утра дотянет.

Иван Васильевич изо всех сил стукнул своим посохом в пол и повалился на колени:

– За что, господи?! Умилосердись!

На колени повалились и все присутствующие, включая меня. Хотя это вряд ли могло дать какой-то положительный эффект. Воспаление мозга этим не излечишь.

– Пить ему давайте побольше, кислого и теплого, – распорядилась я, поднимаясь с колен. – Да почаще влажным полотном растирайте.

– Он исцелится?

Я покачала головой.

– Нет, государь. Просто отойдет легче.

– Это все кофе поганый, – пискнул кто-то из толпы придворных.

– Что ты мелешь, тварь?! – взревел царь, взглядом отыскав говорившего. – А ну, ко мне подойди.

Через толпу протиснулся дородный боярин в мехах, на лице которого был написан неподдельный ужас.

– Кофе пили мы с царицей, а занемог царевич.

– Так она ворожила, чтобы…

Договорить несчастный не успел. Царский посох со свистом вспоров воздух, пробил несчастному висок.

– Унесите дурака, – рыкнул царь. – И все вон отсюда. Молитесь, чтобы Бог чудо сотворил.

Покои царевича опустели на раз-два-три. Остались только лекари, да ближние отроки.

– Марьюшка, что же это?

– У царевича поражен мозг. По-латыни сия болезнь менингитом называется. Живет эта зараза в нечистой воде. И лекарства от нее нет.

Царь застыл, словно изваяние. Вот с этим нужно было что-то срочно делать. Я кивнула служкам, чтобы усадили государя в кресло, а сама встала за его спиной и начала работать. Из ступора моего супруга нужно было выводить немедленно, иначе у нас тут два трупа образуется. И очень скоро.

Минут через десять царь обмяк и, похоже, уснул.

– Отнесите государя в его покои. Глаз с него не спускайте: я рядом неотступно буду, замечу что не так – собакам скормлю.

Вот так счастливые вечер и утро обернулись дневным кошмаром. Ну, кто просил этого дурака осенью лезть в ледяную грязную воду? И зачем его вообще понесло в Александровскую слободу, если жена со дня на день родить должна?

Ответить на эти вопросы мне вряд ли кто-нибудь мог. С превеликой осторожностью удалось узнать, что якобы царевич поскакал в слободу за каким-то необыкновенным лекарством, которое роды делает легкими и безболезненными.

Ну, не знаю…

Глава пятая. Наследники

Второй сын царя Ивана IV Васильевича Грозного от первой жены Анастасии Романовны Захарьиной-Юрьевой родился уже после гибели младенца Дмитрия, первенца Ивана IV, поэтому считался старшим сыном царя и наследником престола. Иван Иванович всюду следовал за отцом, присутствовал на приемах иностранных послов, участвовал в военных походах. В годы опричнины иногда участвовал в расправах, осуществленных по приказу царя.

Вообще-то яблочко от яблони недалеко закатилось, хотя дело было все же в самой яблоне. Царевич был женат уже третий раз, двух его первых жен – Евдокию и Параскеву царь повелел заточить в монастырь – за бесплодие, высочайше наплевав на недовольство и мольбы сына.