Вальтер Скотт: Опасный замок (сборник)

– И ты также, Максвел, хочешь отделаться от обещания? – спросил Редгонтлет вполголоса.

– Нет, клянусь честью, – отвечал Максвел, – я готов биться, на чьей бы стороне ни была победа. Но быть открытым женщиной, как эта…

– Тише, господа, тише, – молвил Редгонтлет, – слабость, на которую вы жалуетесь, всегда была свойственна королям и героям…

Но тут поднялась целая буря.

Наконец слово взял сэр Ричард Глендейл, выставляя все опасности, какие могли произойти от вмешательства женщины в такое важное и крайне рискованное дело.

– Пусть его величество, – прибавил он в заключение, – отошлет ее на континент, и моя сабля обнажится в ту же минуту, как и сотни других.

Речь эта заглушилась всеобщим одобрением.

– Вижу, господа, ваше решение, – сказал Редгонтлет. – Но что вы сделаете, если Карл Эдуард с непреклонностью своего предка откажет в вашем требовании? Намерены ли вы оставить его на волю судьбы?

– О, Боже сохрани! – воскликнул сэр Ричард, – и да простит вам небо подобную мысль. Без сомнения, не оставим; по крайней мере со всем подобающим уважением я провожу его на корабль и буду защищать с опасностью для жизни против всякой случайности. Но когда он снимется с якоря, то первой моей заботой будет подумать о собственной безопасности и возвратиться домой, чтобы жить в мире с настоящим правительством.

После этого решено было, что Редгонтлет, в сообществе молодого лорда, сэра Ричарда Глендейла и Дарси отправится к королю, предварительно с предложением от имени всех заговорщиков.

– Хорошо, господа, – сказал Редгонтлет, – я попрошу аудиенции у его величества.

Отсутствие его продолжалось не более нескольких минут, когда он появился вновь, то молча подал знак лицам, которые должны были за ним следовать. Молодой лорд, сэр Ричард Глендейл и Дарси пошли на аудиенцию.

Пройдя небольшой коридор и поднявшись на несколько ступенек, депутация прибыла в комнату, где изгнанный король должен был дать аудиенцию. Она помещалась во втором этаже, мебель была бедная, в пыли и беспорядке, ибо, несмотря на свою смелость, заговорщики не хотели возбуждать подозрения у посторонних никакими пышными приготовлениями. Карл сидел, когда они вошли, но когда он поднялся, чтобы отвечать им на поклон, он сделал это с таким достоинством, что вопреки отсутствию внешней пышности жалкая лачуга словно превратилась в дворцовую залу.

Излишне говорить, что это было лицо, известное читателю под именем отца Бонавентуры. На нем был тот же самый костюм, да еще превосходная шпага за поясом.

Редгонтлет представил ему молодого лорда и своего племянника, сэра Артура Дарси Редгонтлета, который, поклонившись государю и поцеловав ему руку, вздрогнул при мысли, что обстоятельства вынудили его сделать то, что можно было считать государственной изменой, но от чего он не имел никаких средств избавиться, не подвергаясь крайней опасности.

Сэр Ричард Глендейл, по-видимому, был лично известен Карлу Эдуарду, который принял его с благосклонностью и достоинством и который, казалось, растрогался при виде слез, блеснувших на глазах старого кавалера. Сэр Ричард Глендейл приветствовал короля с прибытием в свое государство.

– Да, добрый мой сэр Ричард, – сказал несчастный государь задумчиво, но решительным голосом, – Карл Эдуард еще раз среди своих верных друзей, может быть, не с прежними блестящими надеждами, но с тем же презрением ко всему, что может быть препятствием при востребовании его прав и прав его отечества.

– Я в восторге, государь, а между тем, увы, осмелюсь также сказать, что скорблю, увидев вас еще раз на британской земле… – И он не мог далее продолжать.

– Призыв моего верного и страдающего народа, – сказал Карл Эдуард, – мог один заставить меня обнажить еще раз шпагу. Что касается меня, сэр Ричард, я считал, сколько верных и преданных друзей погибли на эшафоте или умерли в бедности и забвении, скитаясь на чужбине, и не раз давал клятву, что никакие личные виды не заставят меня требовать титула, который так много стоил крови моим приверженцам. Но так как много честных людей считают, что дело Англии и Шотландии связано с делом Карла Стюарта, я должен следовать их отважному примеру, и, оставив в стороне все другие обстоятельства, стать во главе их для их освобождения. Я прибыл сюда по вашей просьбе; находясь за границей, я не мог знать всех подробностей нашего дела, и потому могу быть только орудием в руках моих друзей. Я знаю, что не мог довериться сердцам, более преданным и более разумным, нежели Редгонтлет и сэр Ричард Глендейл. Итак, посоветуйте, что надо делать, и решите судьбу Карла Эдуарда.