Борис Тумасов - Иван Молодой. Власть полынная

Но могучая Киевская Русь потеряла свою силу, сломилась в усобице, прежде орда ее мяла, потом Литва и ляхи, крымцы, а теперь удельные князья норовят Московскую Русь в клочья порвать. Вот почему Елена, дочь своего славного отца Стефана Великого, приняла сторону Ивана Третьего и желает, чтобы великий князь Иван Молодой руку отца держал.

Не доводилось Елене рассмотреть тверского князя Михаила. Лишь однажды разглядела, когда он гостем побывал в хоромах на половине великого молодого князя Ивана. Государь за тем столом не присутствовал и в угощении своего родственника участия не принимал, давая понять, что тверской князь отныне в меньших братьях ходит.

Елене князь Михаил Борисович не приглянулся: угрюм, взгляд настороженный.

Но Ивану Молодому Елена ничего не сказала, только и подумала: «Князь Михайло зло таит, не смирится, что Тверь ниже Москвы поставлена».

Как-то молодой великий князь заметил:

- Слух есть, тверской князь Михаил Борисович жениться намерен и просит руки внучки Казимира.

Усмехнулась Елена:

- Вот в союзе с Литвой и намерен усилиться князь Михаил.

Чуть погодя добавила:

- А государь допустит это?

- Разве на брачные союзы есть запрет?

- Запрета нет, но для Москвы такой брак означает противостояние Твери. Казимир всегда был недруг Москве. За Литвой и Польшей вон еще сколько наших городов и земель…

Бревенчатый город Ростов Великий тесно прижался к ледовому полю озера. Застыло озеро Неро до весенней оттепели. В зимнюю стужу ветер подгоняет к его обрывистому берегу снег, ставит сугробы. Ветер свистит по-разбойному, вольготно гуляет на его сторожевых башнях, проносит порошу по городским стенам.

В такую пору караульные, что на городских стенах, одевались в овчинные тулупы до пят, нахлобучивали волчьи шапки-ушанки, а руки прятали в меховые рукавицы. Ноги обували в высокие валяные катанки. Они топтались, пританцовывали, с высоты стен с завистью поглядывали, как воротные мужики отогревались у костра.

Лютые морозы навалились на землю, и это в феврале какой на Руси бокогреем кличут.

Посмеивался народ:

- Вот тебе и бокогрей, береги носы и уши. Мужики переговаривались:

- Долго такие морозы не продержатся, выдохнется зима. Лютуй не лютуй, а конец ей, на то и Сретение, чтоб весна зиму поборола…

И впрямь, неделя минула, стих ветер, и потеплело.

В теплую пору явился в Ростов Иван Третий в сопровождении конных рынд из дворян. Государев поезд остановился у городских ворот. Вылез Иван Третий из санной кареты и, велев князю Холмскому и городскому воеводе дожидаться внизу, вместе с тверским князем Михаилом поднялись на угловую башню.

Великий князь Иван Васильевич и тверской князь встретились как чужие.

С башни, что смотрит на запад и на озеро Неро, даль лесная чернела. Неподалеку от берега мужики столпились, пешнями лед прорубали, сети в полынью завели. Государю видно, как темнеет вода и суетятся рыболовы. Вот они принялись вытаскивать невод, и вскоре на льду засеребрилась рыба. С берега подъехали сани с корзинами, мужики забросили в них рыбу и сети и направились в город.

Первым молчание нарушил Иван Третий:

- Я, Михаил, тебя сюда зазвал не рыбной ловлей любоваться.

- Догадываюсь.

- До меня слухи дошли, ты жениться намереваешься?

- Слухами земля полнится. Аль мне жениться запрещено?

- Отчего же!

- Ты вот, Иван, сестру мою Марью, сказывают, любил, но кто помешал тебе взять царьградскую царевну?

Нахмурился Иван Третий:

- Я, Михаил, не укоряю тебя. В выборе укоряю.

- Отчего же? Когда ты, государь, сына Ивана Молодого женил и невесту ему искал, я ведь не противился. И ты не случайно Елену Стефановну нашел. Знал, господарь Стефан крепкая опора Москве.

Князья спустились с башни, прошли мимо караульных у ворот. От ближних кузниц тянуло окалиной, стучали молоты. Михаил сказал:

- Ты меня в выборе укоряешь, а ведь любовная страсть не нами дадена, Господом!

- Ох, Михайло, да видел ли ты ту невесту? Тверской князь промолчал.

- Избрал бы невесту по себе, такую, какая твоему княжеству подпоркой служила бы. Аль забыл, сколько зла причинил Руси Казимир?

- Ты, великий князь, меня не укоряй. Мы полюбовно с тобой речь ведем, для того и уединились в другой город от московских и тверских бояр.

- Это ты, Михаил Борисович, верно заметил: от людских глаз. Но почему же ты, выбирая себе невесту, не посоветовался со своими боярами? Да и со мной мог поговорить.

- А когда ты с Софьей в брак вступал, разве ты меня спросил? Мы ведь с тобой в родстве состоим.