Питер Дарман: Парфянин. Книга 2. Испытание смертью

Я отпил воды из фляжки, предложенной Ганником.

– Могу себе представить. А Нергал где?

– К нам приезжал Спартак и велел ему со всеми твоими лучниками переместиться на другой фланг, когда понял, что здесь мы уже одержали победу. – Каст оглянулся назад, на своих людей, которые шеренга за шеренгой проходили вперед, держа в руках дротики и прижав к телу слева щиты. – Ну, теперь осталось совсем немного.

Каст поднял с земли свой шлем и скривился от боли, натягивая его на голову поверх повязки. Затем он сжал мне руку:

– Ну, еще увидимся!

– Береги себя, Каст! И ты тоже, Ганник!

Они улыбнулись и направились к своим людям. Издали по-прежнему доносились крики людей и звон оружия, подтверждая, что битва не закончилась, и схватки еще свирепствуют.

Сражение вступило в финальную кровавую фазу: легионы Каста врубились в левый фланг римлян, заходя в тыл вражескому войску, которое уже было на грани разгрома. Наши воины устали, но уничтожение галлов на правом фланге открыло у них второе дыхание, они уже чувствовали вкус победы. Один германский легион, тот, что оказался ближе всех к римлянам, резко развернулся налево, во фланг римскому боевому порядку, который еще сдерживал наступающих на него с фронта фракийцев. Но сейчас его атаковали одновременно с фронта и с фланга, и римляне ничего не могли поделать против других легионов Каста, которые ранее бились с галлами, а теперь наступали на них и заворачивали влево, заходя им в тыл. Римлян постепенно и неотвратимо оттесняли влево, к их собственному правому флангу, где против войск Афрания стояли галлы. И этих галлов, которые по-прежнему укрывались за рядами кольев и представляли собой открытую цель, сейчас расстреливали мои лучники. Они, возможно, смогли бы выдержать короткий интенсивный обстрел, но под непрерывным потоком стрел выстоять было невозможно. Афраний отвел своих людей назад, где они закрылись щитами, выставив их перед собой и над головами – больше он атак не предпринимал, – и они теперь стояли в безопасности, недоступные для вражеских снарядов – брошенных топоров, копий, снарядов из пращей, случайных стрел. Наших же лучников он вывел вперед, поставив их сразу за спинами испанских когорт, откуда они теперь стреляли по неприятелю.

Я отдал Рему последние остатки воды из своего меха и отправился обратно к подразделениям Буребисты. Когда я до них добрался, то увидел, что многие лежат на земле, положив рядом снятые с коней седла. Вокруг них был выставлен защитный кордон из конников, чтобы предупредить о возможной атаке противника, но вблизи не было видно никакой римской конницы; я вообще за весь день видел всего нескольких вражеских всадников. Резус, Буребиста, Гафарн и Галлия стояли сбоку. Было заметно, что мужчины уже воспринимали ее присутствие как должное. Ее отвага и доблесть в бою явно завоевали их сердца.

– Всем командирам сотен собрать и построить своих людей! – приказал я, подъезжая к ним.

Буребиста отдал соответствующие распоряжения своим командирам, и те разъехались. Галлия тоже уехала.

– Что нового, господин? – спросил Буребиста.

– Бой идет хорошо, – ответил я. – Нам нужно сделать еще одно усилие, помочь нашим товарищам, что бьются в пешем строю.

На его лице появилось озабоченное выражение:

– Лошади устали, мой господин, да и люди тоже.

– Знаю, но в атаку мы больше не пойдем. Задача другая: раскинуть пошире сети, чтобы поменьше рыбок успело удрать.

– Не понял, господин?

– Ничего, Буребиста, скоро все прояснится.

Я выехал перед фронтом тысячи всадников – это было все, что у меня осталось, поскольку мы потеряли две сотни убитыми и еще три ранеными. Плюс к тому десятки убитых и раненых коней. Раненых оставили позади, велев идти к фургонам, где им окажут помощь. Раненых лошадей тоже оставили на попечение ветеринаров. День клонился к вечеру, жара постепенно спадала, хотя было все еще очень тепло. Мы все покрылись пылью и грязью, пропитались потом. День выдался длинным и тяжелым.

Мы двинулись вперед одной мощной колонной, пять сотен, одна рядом с другой, каждая в две шеренги; остальные пять сотен следовали сзади. Шли неспешным аллюром, кентером, давая коням возможность сберечь остатки сил, но, когда выехали к тылам все уменьшающегося войска противника, я увидел, что центурии Каста идут туда же, заполняя пространство перед нами. Мы двинулись вперед, в сторону канала, который противник использовал в качестве опорного пункта у себя на правом фланге. Наших войск здесь не было, но когда мы построились в боевой порядок в нескольких сотнях футов позади галлов, я услышал жуткий грохот и рев, доносящийся из их рядов. Рассмотреть, что там происходит, я был не в состоянии, все закрывали тучи пыли, но, как я понял, там шла какая-то схватка. Я дал сигнал двигаться вперед, и мы шагом направились на галлов. Когда мы сблизились с ними, я рассмотрел, что на земле прямо перед нами лежит множество тел, а многих других уносят на носилках, или они, хромая, сами уходят в тыл, раненые. Их были сотни, может, даже тысячи, и когда они нас заметили, то разразились жалобными и трагическими воплями. Я присоединился к Буребисте и сделал знак Галлии присоединиться к нам. И дал сигнал к атаке.