«Machinis constructs, omnibusque tormentorum generibus adhibitis» (Иордан, гл. 42). В тринадцатом столетии монголы осаждали китайские города при помощи больших машин, которые были сооружены находившимися у них на службе магометанами или христианами и которые метали каменья всем от ста пятидесяти до трехсот фунтов. При защите своего отечества китайцы употребляли порох и даже бомбы более чем за сто лет перед тем, как эти средства разрушения сделались известны в Европе; но даже эти небесные или адские средства оказались недостаточными для защиты малодушного населения (см.: Gaubil, Hist. des Morgous , с. 70, 71, 155, 157).
Ту же историю рассказывают и Иордан и Прокопий ( Bell. Vandal. , I, 4), и трудно решить, который из этих двух рассказов оригинальный. Впрочем, греческий историк сделал непростительную ошибку, сказав, что осада Аквилеи происходила после смерти Аэция.
Почти через сто лет после этого Иордан утверждал, что Аквилея была до такой степени разрушена, «ita ut vix ejus vestigia, ut appareant, reliquerint» (см.: Иордан, De Rebus Ceticis , гл. 42; Павел Диакон, II, 14; Литупранд, История , III, 2). Название Аквилеи иногда относили к Forum Julii (Cividad del Friuli) — более новой столице венецианской провинции.
При описании этой войны, которая так достопамятна, но о которой так мало достоверных сведений, я принял в руководители двух ученых итальянцев, изучавших этот предмет при особо выгодных условиях: Сигония ( De Imperio Occidentali , кн. XIII в собрании его произведений, т. 1, с. 495–502) и Муратори ( Annali d'Italia , т. IV, с. 229–236).
Этот анекдот можно найти в компиляции Свидаса в двух различных статьях.
Leo respondit, humana hoc pictum manu:
Videres hominem dejectum, si pingere
Leones scirent.
Appendix in Phaedrum. Fab. , 25
У Федра лев безрассудно обращается от картины к амфитеатру, и мне очень приятно заметить, что Лафонтен (кн. III, басня 10), благодаря своему врожденному изящному вкусу, опустил это плохое и ничего не выражающее заключение.
Павел Диакон ( De Gestis Langobard. , II, 14) описал положение итальянских провинций в конце восьмого столетия: «Venetia non solum paucis insulis quas nunc Venetias dicimus, constat; sed ejus terminus Pannoniae finibus usque Adduam fluvium protelatur». История этой провинции до времен Карла Великого составляет первую и самую интересную часть в Verona Illustrata (с. 1 — 388), в которой маркиз Сципион Маффеи выказал свою способность и к широким взглядам, и к мелким исследованиям. [Итальянские венеты были кельтским племенем, жившим в тех провинциях, через которые протекают По, Адидже и Брента до своего впадения в Адриатическое море. На своем собственном языке они назывались Avainach , т. е. людьми, живущими на берегах рек, или на воде, а латины дали этому названию форму Veneti . — Изд. ]
Это переселение не удостоверено никаким свидетельством современников, но сам факт переселения доказывается возникшими из него последствиями, а его подробности могли быть сохранены преданием. Жители Аквилеи удалились на остров Градо, жители Падуи — на Rivus Altus , или Риальто, где впоследствии была выстроена Венеция и т. д. [Эти острова, вероятно, не существовали в тот период времени, о котором идет речь. Мальте-Брён (VII, 598) заключает из собранных им данных, что с шестнадцатого столетия море ежегодно отступало в этом месте от берегов более чем на 233 фута; он говорит далее, что «ввиду приносимых Брентою наносов, нет ничего невероятного в том, что Венецию постигнет такая же участь, какая постигла Адрию», которая в настоящее время находится в восьми милях от берега, хотя когда-то омывалась волнами залива. Самые отдаленные от материка острова, должно быть, образовались от самых поздних наносов и не могли быть обитаемы в пятом столетии, даже если они уже поднимались в то время над поверхностью вод. Ни один из древних географов не упоминает о них. Те небольшие острова, на которых укрылись жители Аквилеи, образовались от многочисленных протоков, на которые делятся реки перед своим впадением в море. Таким образом Padus (По) и Medoacus (Брента), вместе с разделяющими их протоками, соединялись друг с другом во времена Плиния ( Hist. Natur. , III, 21). — Изд. ]
Топография и древности венецианских островов от Градо до Клодии или Хиоджии тщательно описаны в Dissertatio Choro graphica de Italia Medii Aevi , c. 151–155.
[Ученый граф Figliasi доказал в своих Memorie de Veneti primi e secondi (Венеция, 1796, т. VI), что «…c самых древних времен этот народ, занимавший страну, которая впоследствии получила название континентальных венецианских провинций, жил также на разбросанных близ берегов островах и что отсюда произошли названия Venetia prima и secunda ; первое из этих названий относилось к континенту, а второе — к островам и лагунам. Со времен пеласгов и этрусков первые из этих венетов, жившие в плодоносной и прелестной стране, занялись земледелием, а вторые, жившие среди каналов вблизи от устьев рек, так что могли поддерживать сношения и с островами Греции, и с плодородными итальянскими провинциями, — занялись мореплаванием и торговлей. И те и другие подчинились римлянам незадолго перед 2-й Пунической войной; но только после победы, одержанной Марием над кимврами, их родина была обращена в римскую провинцию. Под управлением императоров первые из этих венетов не раз заслуживали своими несчастьями внимание историков… но жители приморской провинции были заняты рыбной ловлей, добыванием соли и торговлей. Римляне считали их недостойными занимать какое-либо место в истории и оставляли их в неизвестности». Они жили там до той поры, когда их острова доставили убежище их разоренным соотечественникам, обратившимся в изгнанников (Hist, des Republ. ital. du moyen 6ge par Simonde Sismondi, т. 1, c. 313). — Гизо]. [Острова, составлявшие, по словам Сизмонди, Вторую Венецианскую провинцию, были образованы разветвлениями рек; ничего другого нельзя заключить из письма, которое Кассиодор писал в то время, когда был преторианским префектом, а он занимал эту должность от A. D. до 534 (Клинтон, F. R. I. 761). Поскольку жители этих спокойных пристанищ умножались числом, то они стали подыматься вверх по течению рек, обрабатывать плодоносные равнины и строить города. Среди этих городов главным был Patavium (теперешняя Падуя), который во времена Страбона (кн. V) был в Северной Италии центром внешней торговли. Около седьмого столетия плавание по Бренте сделалось затруднительным, а внешние песчаные наносы обратились в острова, на которых было легче найти удобные пристанища для рыбаков, моряков и торговцев. Туда была перенесена торговля Падуи, и таким образом возникла Венеция. Но до начала девятого столетия главные поселения находились на острове Маломокко (см.: Галлам, I, 470). — Изд. ]
Читать дальше