Наталия Пронина: Александр Невский — национальный герой или предатель?

Новгородская первая летопись. Стр. 292–293.

Пашуто ВТ. Внешняя политика Древней Руси. Стр. 292.

Похлебкин В. В. Указ. соч. Стр. 144. См. также: Шиш о в A.B. Указ. соч. Стр. 32.

30 мая 1240 г. князю Александру Ярославичу исполнилось ровно 20 лет.

Каргалов В. В. Указ. соч. Стр. 85.

Новгородская первая летопись. Стр. 293–294.

Внимательному читателю, может быть, будет интересно небольшое отступление по поводу точного места, где происходило это знаменитое сражение. Дело в том, что место это зафиксировано в Новгородской первой летописи, и точное географическое указание памятника не оставляет сомнений. «Придоша свей в силе велице, и мурмане, и сумь, и емь в кораблях множество много зело; свей с князем и с пискупы (епископом) своими. И сташа в Неве устье Ижоры…» (Новгородская первая летопись. Стр. 77.) Однако точных сведений о том, какой же именно берег реки —правый или левый —был местом этой продолжительной остановки, в летописи нет. Тем не менее историографическая традиция в лице многих поколений исследователей уже в течение не одного столетия единогласно считает полем Невской битвы правый берег Ижоры. И только в последнее время И. П. Шаскольский, один из самых авторитетных современных историков русско-шведских отношений эпохи Средневековья, высказал решительное возражение по поводу такой привязки места сражения. Суть этих возражений заключается в следующем. Во-первых, считает историк, к изучению Невской битвы пора привлечь такой исторический материал, как историческая топография места сражения. «Ибо чем руководствовались авторы многочисленных карт-схем, изображая местом сражения правый берег реки, непонятно; эти авторы никогда не видели место исторического сражения. Произведенные нами обследования места Невской битвы позволяют с очевидностью установить, что сражение могло происходить только на низменном левом берегу, где имеется значительное плоское пространство, удобное для устройства лагеря; правый берег высок, имеет всхолмления, для устройства лагеря и для проведения боя совершенно неудобен. Именно на левом берегу еще в ХУШвеке была построена церковь —памятник Невской битве…» (См.: Шаскольский И. П. Невская битва (к 750-летию). // Восточная Европа в древности и Средневековье. Проблемы источниковедения. (Чтения памяти членакорреспондента АН СССР В. Т. Пашуто). Тез. докл. М., 1990. Стр. 140). Однако, отвечает на данное предложение уже другой историк, А.Я. Дегтярев, возникновение вышеозначенной историографической традиции вряд ли вызвано лишь тем, «что ни один из исследователей битвы не удосужился побывать на месте битвы. Это вряд ли верно и по существу. Такое объяснение возникновения общепризнанной топографической схемы сражения было бы очень простым. Объяснение причин появления именно такой схемы нуждается в более углубленном исследовании», — пишет далее А.Я. Дегтярев. Считаю, говорит он, «что решающей предпосылкой возникновения версии о том, что и лагерь шведов, и сражение связываются с правым берегом Ижоры, является следующее обстоятельство. Новгородское войско, возглавляемое Александром, подошло к шведскому лагерю со стороны Ладоги. Гипотетический путь его, выстроенный усилиями многих исследователей, рисуется следующим образом. Большую часть пути от Ладоги до впадающей в Неву выше, чем Ижора, реки Тосны русские прошли на ладьях. Дальше двигаться по Неве было нельзя —шведы наверняка обнаружили бы приближение войска, и тогда расчет на внезапность нападения, а это было одним из главных в тактическом плане новгородцев, был бы неминуемо утрачен. Поэтому суда свернули в Тосну, поднялись на несколько километров вверх по ней, и здесь, в месте наибольшего сближения Тосны с одним из притоков Ижоры, произошла высадка войска. Дальше путь лежал по суше вдоль плавно извивавшихся мелких рек прямо к лагерю шведов. Проделав это, войско Александра, так и не замеченное шведами, которые почему-то не обеспечили боевого охранения, ударило из приречного леса по шведскому лагерю. Рассуждения создателей традиционной схемы были не лишены резонов. Удар новгородской дружины был нанесен из глубины приневских лесов, водные преграды (Ижора) при этом не форсировались —иначе о факторе внезапности говорить не приходилось. Таким образом, не исторические факты, а общее направление подхода русского войска со стороны Ладоги в сочетании с известными фактами —удара из леса —привели к закономерному выводу о расположении лагеря шведов на правом берегу. Его помещение именно в этой точке явилось следствием логических рассуждений, а не исторических свидетельств. И. П. Шаскольский привел только один контраргумент против этой устоявшейся в историографии точки зрения —топографию предполагаемого места битвы. Этот аргумент можно принять, правда, только после дополнительных исследований, так как за 750 лет под воздействием антропогенных факторов ландшафт устья Ижоры претерпел большие изменения».