Григол Абашидзе - Цотнэ, или падение и возвышение грузин

Ему трудно было нарисовать тебя. Ты же не здесь, и он тебя не видит. Не осталось и твоего изображения, чтобы срисовать с него. Мама и папа сообразили, что раз мы с тобой близнецы и похожи как две капли воды, то разница между нами только в одежде. И говорят ему: «Вместо Тамар нарисуй Цотнэ, только одень его в платье девочки и добавь ещё завитые локоны». Мама, плача и рыдая, вынесла твоё платье, но я сильно вырос, и оно мне оказалось не впору. Махаробел рисует моё лицо, а когда закончит, вместо моей одежды оденет меня в девичье платье. Это, пожалуй, нелёгкое дело, но Махаробел такой искусный художник, что сможет сделать и невозможное. Только мне невмоготу. Едва выстоял, когда он рисовал меня, а теперь надо стоять без движения и за тебя. Но отцу и этого мало. Он приказал на противоположной стороне изобразить, как тебя уносят ангелы.

Всё время мы думаем о тебе… Однако я утомил тебя разговорами. Да, чуть не забыл: отец собирается постричься в монахи, а потом уйдёт из мира и вступит в какой-нибудь уединённый монастырь, куда не будут доноситься мирской шум и суета. Поделившись со мной своей тайной, он взял с меня слово не говорить ничего матери.

Отец не знает того, что я опережу его, а этим ускорится и его постриг в монахи.

Это моё решение известно только тебе. Теперь я подыскиваю подходящее время и жду случая, чтобы исполнить задуманное, последовать гласу господню и тем самым открыть отцу путь к служению господу.

Рано задумавшись над своей судьбой и будущим, Цотнэ стал уединяться, был задумчив. Он избегал игр с ровесниками, большую часть времени проводил около Ивлиана в изучении истории и закона божьего, астрономии, математики.

После занятий устремлялся к слепому отцу. В опостылевшей для Шергила жизни маленький княжич заменил утраченное зрение. Цотнэ водил слепого отца в сады виноградники, по сельским дорогам. Князь был ещё сильным мужчиной. Он мог бы одним ударом меча отрубить голову бычку, а руками согнуть или разогнуть подкову. Но с потерей зрения утратилась жизнерадостность. Князь замкнулся. Вместо того, чтобы радоваться жизни, он жил в ожидании смерти. Весь мир для Шергила превратился в тёмную, непроглядную ночь. Он бесплодно слонялся в этой ночи, мечтая, споткнувшись о что-нибудь, расшибить себе голову или свалиться в пропасть. В воцарившейся вокруг слепца темноте единственным лучом был Цотнэ. Только им он и дышал, лишь в нём видел смысл жизни. В воспитание княжича вкладывал он всю свою неистраченную энергию.

Раньше Шергил был даже грубоват с детьми. Постоянно находился он при дворе и в походах, а возвратившись домой, всё своё время уделял управлению княжеством. Любил охоту, игру в мяч и пиры. Дети же были целиком отданы на попечение и заботы матери, воспитателей, учителей. Правда, Тамар умела найти путь к его сердцу. Очаровательная девочка, неугомонная щебетунья, увидев отца незанятым, сама бросалась к нему, залезала на колени, ласкалась, Угрюмый по природе и огрубевший в походах, Шергил смягчался от ласк маленькой Тамар, терял голову и, как приручённый зверь, становился слепым исполнителем любых её желаний и причуд.

Цотнэ был более тихим мальчиком. Он не умел непрерывно болтать, как Тамар, или нежно ласкаться. Поэтому затормошённый ласковой девочкой отец иногда даже не замечал своего наследника. Но после того, как девочка погибла, а сам князь потерял зрение, он внезапно переменился. Единственной целью своей жизни Шергил считал теперь воспитание сына. Конечно, и до этого Цотнэ был для отца продолжателем рода, наследником, Шергил считал своей обязанностью оставить ему могучее и богатое княжество. Но сейчас жестокосердый и суровый в сражениях воин, увечный князь, единственной своей целью, своим жизненным призванием считал внушение своему наследнику отваги и рыцарских обычаев, подготовку его к героическим делам.

Шергил наблюдал за занятиями наследника и за учителем, следил, как упражняется мальчик в прыжках, стрельбе из лука, фехтовании, в верховой езде и в игре в мяч. Князь не видел, но опытным сердцем испытанного рыцаря чувствовал, где и в чём испытывают трудности ученик и учитель. Сам брался за меч и хорошо отработанным движением показывал, как надо бить мечом, как отразить удар противника. Чувствительный мальчик видел, что отчаявшийся* в жизни отец, тренируя сына, забывает собственные злоключения, отводит душу и этим вселяет в себя бодрость.

Неразговорчивый князь в последнее время стал с Цотнэ даже красноречивым. Присев где-нибудь вместе с наследником, он с увлечением рассказывал о виденном и пережитом. А рассказывать одишскому владетелю было о чём: о походе на Грецию и взятии Трапизона, о сражениях за Ромгур, Казвин, Ардавел и Хлат, в которых Шергил Дадиани отважно действовал мечом и, вернувшись с победой, не раз удостаивался благодарности великой царицы Тамар, был награждён за свои ратные труды, за верную службу престолу и отечеству.