Александр Дюма - Маркиза де Бренвилье

Дом Сент-Круа находился на улице Бернардинцев, а «известное место по соседству» — это та самая комната в тупике у площади Мобер, которую он снимал у вдовы Брюне.

Именно в этой комнате и у аптекаря Глазе Сент-Круа занимался опытами, но, совершенно естественно, операции с ядами оказались гибельными для тех, кто их проводил. Аптекарь заболел и умер, Мартен страдал ужасными рвотами и находился при смерти, а сам Сент-Круа, не понимая причины нездоровья, чувствовал себя весьма скверно; у него была такая сильная слабость, что он даже не мог выходить из дому, но, не желая прекращать опыты и во время болезни, велел перевезти печь от Глазе к себе.

Дело в том, что Сент-Круа искал яд настолько действенный, чтобы даже его испарения были смертоносны. Он слышал историю об отравленном полотенце, которым во время игры в мяч вытирал пот юный дофин, старший брат Карла VII [10] Карл VII (1403–1461) — король Франции (1422–1461), изгнал англичан из Франции и в 1453 г. победно завершил Столетнюю войну. , и соприкосновение с которым оказалось для него гибельным; еще живо было предание про перчатки Жанны д'Альбре [11] Жанна д'Альбре (1528–1572) — королева Наварры, мать Генриха IV, одна из вождей гугенотов. Приехав в Париж на свадьбу сына с Маргаритой Валуа, внезапно умерла. Существует стойкое мнение, что она была отравлена Екатериной Медичи, подарившей ей пропитанные ядом перчатки. ; однако тайны этих ядов были утрачены, и Сент-Круа надеялся их отыскать.

И вот тут произошло одно из тех странных событий, которые кажутся не случайностью, но карой небес. В тот момент, когда Сент-Круа, склонясь над печью, следил, как смертоносный препарат доходит до наивысшей крепости, стеклянная маска, закрывавшая его лицо, чтобы предохранить от тлетворных испарений, поднимающихся над кипящим раствором, внезапно свалилась и Сент-Круа рухнул, словно пораженный молнией [12] Существуют две версии гибели Сент-Круа. Гг. Вотье, адвокат, и Гаранже, прокурор, авторы обвинения против Пенотье, утверждают, что Сент-Круа умер после пятимесячной болезни, вызванной ядовитыми испарениями, что он был в сознании до самой смерти и обрел утешение в религии. Автор же записки о чрезвычайном процессе г-жи де Бренвилье, напротив, представляет это происшествие именно так, как мы его тут излагаем; мы приняли эту версию как наиболее вероятную, наиболее распространенную и наиболее популярную: наиболее вероятную потому, что, если бы Сент-Круа действительно болел пять месяцев и умер в полном сознании, у него вполне хватило бы времени уничтожить все бумаги, которые могли бы скомпрометировать его друзей; наиболее распространенную потому, что точно так же рассказывают про это событие Гайо де Питаваль и Рише; наиболее популярную потому, что его Смерть была воспринята как Божий приговор. .

Когда подошло время ужина, его жена, видя, что он сидит, запершись в кабинете, и не выходит, постучалась в дверь, но ответа не было; женщина перепугалась, поскольку знала, что муж занимается какими-то темными, таинственными делами. Она позвала слуг, те взломали дверь, и их взорам предстал лежащий у печи Сент-Круа, а рядом валялись осколки стеклянной маски.

Способов скрыть обстоятельства этой странной, внезапной смерти не было: слуги видели труп и могли проболтаться. Комиссар Пикар велел опечатать комнату, и вдова ограничилась тем, что незаметно убрала печь и осколки маски.

Вскоре слухи об этом происшествии распространились по Парижу. Сент-Круа знали, да к тому же разговоры, что он собирается купить придворную должность, придали его фамилии еще большую известность. Лашоссе одним из первых услышал о смерти своего хозяина и, узнав, что кабинет его опечатали, спешно подал протест против этого решения, составленный в следующих выражениях:

«Возражение Лашоссе, который утверждает, что в продолжение семи лет находился на службе у покойного и что дал ему на сохранение два года назад сто пистолей [13] Пистоль — испанская золотая монета. От испанских пистолей в 1640 г. произошли первые луидоры, сначала также называвшиеся поэтому пистолями. и сто экю серебром, каковые деньги должны лежать в холщовом мешочке в кабинете за окном, и в оном же мешочке находится записка, удостоверяющая, что деньги эти принадлежат ему, а также документы о передаче трехсот ливров, оставленных ему покойным советником г-ном д'Обре, о чем и написаны три расписки, каждая на сто ливров, каковые деньги и документы он требует вернуть ему».