Немцы вошли в штаб. За ними ринулись богунцы. Гордей доложил дежурному. Через минуту дежурный вернулся: можно войти. Малышенко переступил порог и стал навытяжку. Офицеры щелкнули каблуками перед столом, за которым сидел Щорс. Командир богунцев не поднялся им навстречу. Он, чуть откинувшись на спинку стула, своими острыми, со стальным отблеском, глазами смерил фигуры немцев и совсем тихо произнес:
— Я вас слушаю.
Толстый начал говорить. Голос у него дрожал и срывался. Офицер с трудом овладел собой. Он говорил, что высшее командование поручило ему передать командиру богунцев: если богунцы не прекратят военных действий против немецкой армии, то высшее командование будет принуждено выслать свои полки против богунцев и жестоко покарает за неисполнение этого предупреждения. Толстяк поднял голову — его полномочия на этом закончились.
Офицер был уверен в успехе своей миссии, но ошибся. Щорс стремительно поднялся. Лицо его залила краска, глаза загорелись гневом.
— Кто звал вас на Украину? — грозно спросил он. Офицеры попятились. — Убирайтесь с нашей территории! Против ваших полков мы двинем свои, их будет больше и они будут сильнее ваших! Передайте вашему командованию, — Щорс отчеканивал каждое слово, — пусть оно немедленно выводит свои войска в Германию! Наш гнев страшен, сила наша еще страшнее! Не послушаетесь — наши штыки укажут вам дорогу домой!
Щорс повернулся спиной к офицерам. Немцы торопливо щелкнули каблуками и выбежали из комнаты. Через минуту они уже галопом гнали своих лошадей.
— Вот вам и ответ!.. О, наш командир скажет, как гвоздем прибьет! — хохотали богунцы вслед немецким офицерам.
* * *
Решительность и стремительность были характерными чертами действий Щорса. После разговора с представителями немецкого командования он отдал приказ: немедленно занять Клинцы! За этим рабочим поселком «а очереди — Новозыбков и Гомель. Необходимо было захватить железнодорожную магистраль Гомель — Бахмач.
Полк выступил ночью. Батальон за батальоном подходили к поселку, захватывая в тугое кольцо лесистые окраины. Щорс летал на коне с одного фланга на другой, отдавал последние распоряжения, советовался с командирами и бойцами. Когда он наклонялся с седла к командирам или бойцам, те видели стальной блеск его глаз. Лицо Щорса пылало…
Морозное утро застало богунцев готовыми к бою с врагом. Части нетерпеливо ждали команды начать наступление. На холмике, под старыми соснами, стоял Щорс с группой командиров. Ниже, в стороне от дороги, залег взвод Надводнюка. Дмитро стоял рядом со Щорсом. Перед ними в сизой мгле виднелись очертания зданий, фабричных и заводских труб, церкви. На площади, возле походных кухонь, суетились немцы, по улицам маршировали взводы. На углах улиц, которые вели к окраинам, маячили фигуры патрульных. Вскоре показалось несколько верховых. Они галопом понеслись из местечка.
— Разведка… Встретить! — тихо приказал Щорс. Бровченко приложил руку к фуражке и быстро сбежал вниз. Части напряженно ждали.
Достигнув кустов, разведка пошла медленнее. Всадники спокойно покачивались в седлах. Немцы и не предполагали, что могут столкнуться здесь с богунцами. Но чем больше углублялись они в лес, тем беспокойнее становились лошади, поводили ушами, шли медленнее. Офицер обернулся к своему отряду и, должно быть, что-то спросил. В кустах возле дороги раздался залп. Офицер сполз с лошади и повис на стременах. Лошади рванулись, сбрасывая всадников. Вслед бегущим прозвучали выстрелы…
Щорс поднял бинокль к глазам. Так он стоял несколько минут, затем подошел к своей лошади и обратился к богунцам:
— Немцы пошли в наступление. Готовсь!
Отряды богунцев залегли подковой, упиравшейся рожками в дорогу. Взвод Надводнюка находился в центре. Привычным взглядом командира Дмитро осмотрел свой ощетинившийся винтовками взвод: Бояр лежал у пулемета, Ананий впился глазами в даль, Малышенко, Шуршавый и Кутный устраивались поудобнее под пригорком. Павло Клесун и сядринцы прикрывали себя сосновыми ветками. Песковой и Дорош жевали хлеб.
— Идут, — прошептал кто-то тихо, но слово это все услыхали, повернули глаза в сторону неприятеля. Немцы перебежками приближались к леску. Чем ближе они подходили, тем напряженнее дышали богунцы. Надводнюк не спускал глаз со своего взвода и, может быть, в десятый раз повторял:
— Ждать команды, стрелять в лоб…
Уже виден был блеск касок, богунцы уже различали на поясах у врагов окопные лопатки, а команды стрелять все не было. Немцы взбегали на пригорок.
Читать дальше