— Вы обвиняетесь в следующем, гражданка. Прошу вас внимательно выслушать все предъявленные обвинения.
Все пункты обвинения ей давно известны. Она сидела, низко опустив голову, и с полным безразличием постукивала пальцами по подлокотникам кресла, словно играла на клавесине.
Затем начались выступления свидетелей — сегодня их оказалось сорок один. Королеве припомнили всё, что было, и то, чего не было, — обычные уловки революционного суда. События шестого октября в Версале, 10 августа в Тюильри. Некоторые обвинения в её адрес звучали не только оскорбительно, но были просто смехотворны. Так, служанка Мило сообщила, что слышала о том, что королева переслала своему брату Леопольду в Вену двести миллионов ливров (!) и что королева всегда носила с собой два (!) пистолета, чтобы отправить на тот свет герцога Орлеанского, «слугу народа». Но ей пока не предъявлено ни одного документа, ни одной бумаги с её подписью.
— Куда вы девали те баснословные денежные средства, которые вам передавали контролёры финансов?
— Мне никогда никто не передавал баснословных сумм, смею вас уверить; выделяемые мне деньги шли на плату людям, которые меня обслуживали, а также на содержание свиты.
— Где вы брали деньги для расширения малого Трианона, для его меблировки, для проведения в нём пышных дорогостоящих празднеств?
— Для этих расходов существовал определённый фонд.
— Но насколько нам известно, этот фонд не был столь крупным, а дворец стоил колоссальных сумм.
— Вполне возможно. Мне приходилось тратить на него гораздо больше, так как расходы постоянно росли. Потраченные мной средства можно уточнить и для этого следует вызвать компетентных людей из министерства двора...
— Где вы познакомились с некоей мадам де Ламотт-Валуа?
— Я её никогда не видела.
— Не стала ли она безвинной жертвой в вашей ловкой афере с «бриллиантовым ожерельем» вместе с принцем де Роганом? Вы же не станете отрицать, что после этой поразительной по размаху авантюры вас в народе стали называть не иначе как «королевой бриллиантов». А из-за того, что вы бездумно проматывали громадные государственные средства, вы получили ещё одну кличку — «мадам Дефицит».
— Я уже сказала, что незнакома с мадам Ламотт. А с принцем прекратила всякие отношения ещё десять лет назад.
— Значит, вы продолжаете отпираться от участия в этом деле, хотя парижский парламент признал вас виновной.
— Не в моих правилах отпираться, тем более на суде. Я сказала правду и впредь намерена всегда так поступать.
— После вашего бракосочетания с гражданином Луи Капетом разве не вы пытались постоянно осуществить дорогой вашему сердцу проект о присоединении Лотарингии к Австрии?
— Нет, ничего подобного я не делала.
— Но вы ведь назывались королевой Австрийской и Лотарингской. Почему?
— Потому что каждый вправе иметь в имени название своей страны.
— Не вы ли готовили списки назначаемых министров и включали в них тех лиц, которые были вам близки и были готовы всегда вам услужить?
— Нет, это прерогатива короля.
— Кто достал вам карету, на которой вы собирались совершить побег с вашим мужем и детьми?
— Один иностранец.
— Откуда он родом?
— Из Швеции.
— Не идёт ли речь о графе де Ферзене, который проживал в Париже по улице Бак!
— Да, о нём, — тихо прошептала обвиняемая. Эти люди явно не собирались щадить её чувства.
Но самое худшее ждало впереди.
К столу суда подошёл грязный писака и клеветник Эбер, её заклятый враг. Ему предстояло нанести решающий удар, выдвинуть неслыханное обвинение. Ему хорошо известно, как необходима в нужный момент грязная сенсация, и он её приготовил.
— По свидетельству наставника и воспитателя «маленького Капета» гражданина Симона, этот мальчик предаётся одному мерзкому пороку, в чём он был уличён. По свидетельствам этого ребёнка, данным в присутствии мэра Парижа и прокурора Коммуны, вдова Капет и её золовка Елизавета часто укладывали в свою постель маленького сына гражданина Капета, и мать вступала с ним в кровосмесительную связь. Можно предположить, — продолжал этот отъявленный негодяй, — что преступное поведение матери объясняется не желанием удовлетворить свою похоть, а политическими причинами. Она надеялась, что если маленький Капет когда-нибудь станет королём Франции, то она будет шантажировать его этой отвратительной связью и тем самым держать в своих руках!
Все люди в зале застыли, поражённые услышанным. Невероятность подобного обвинения была очевидна всем, и публика никак не могла прийти в себя. Уж не ослышались ли все они? Но это обвинение принимается судом вместе с присяжными. Секретарь суда Фабрициус всё старательно внёс в протокол.
Читать дальше