Андрей Косёнкин - Юрий Данилович - След

А потому и войско представляется неисчислимо!

Никто не знает, на войну ли ведёт царь царей, великий ильхан Узбек это войско или же всего лишь на пышные зверовые ловы, как говорят? Однако даже для самой пышной царской охоты больно громадна сила! А для войны слишком уж неспешно и вяло движется она. Точно и сам хан путь потерял, точно и он не знает, куда и зачем ведёт свою Золотую Орду.

Опять же, коли на войну собрался, так зачем весь Сарай за собой потянул со всеми учреждениями и даже с продажными девками, зачем столь тучны и обильны ведёт за собой стада и табуны лошадей? Разве не для того война монголу, чтобы всё это отобрать у врага, гнать его побеждённым перед собой, отнять все, чем он владел, ездить на приятно идущих жирных конях, сжимать в объятиях его дочерей и жён и их губы сосать? - как заповедовал то Чингиз.

Хоть и хранят на походе войсковые туманы боевые порядки, но больно уж коротки переходы, а привалы по воле хана могут длиться и дни, и недели… Нет, не похоже то на войну. За три месяца едва взобрались от устья Дона в Ясские горы! [76] Ясские горы - Предкарпатье. Да и то, вдали ещё настоящие горы. Движется неторопко войско вдоль Терека. Коли и дальше так пойдёт, когда и дотянутся до Дербентских Ворот?

Но что и ловить Узбеку за теми воротами? Неужто и впрямь Иран воевать решил? Это вряд ли! Если и нанёс хану Узбеку какую обиду Иранский хан, как о том говорят, так, во-первых, не столь она и велика, раз про неё никто ничего толком сказать не может, а во-вторых, меж своими-то всегда по-хорошему уладиться можно. Ведь не враг Узбеку Абусамда и Узбек тому Абусамде вовсе не враг, потому что един у них Бог Аллах! Непонятно, зачем и двинулись?

Знать, на иное готовил силу Узбек. Кабы шагнул с такой силой татарин на Русь, так не было бы, поди, и Руси. И мог шагнуть. Да не шагнул: Михаил Ярославич принял Узбеков вызов, сам явился на ханский суд. А коли войско-то снаряжено, надо ж его куда-то вести. Вот и повёл его хан к Дербентским Воротам хулагидов теснить. Но и их не больно теснит, больше стоит на неспешных привалах. И оттого, нет-нет, да вдруг и покажется, что затеял хан этот безлепый поход лишь от досады, для того ещё, чтобы подалее от православных крестов казнить великого русского князя. Конечно, такие хлопоты вроде би ни к чему, но в тайные ханские мысли проникнуть тяжелей, чем взобраться на самую высокую гору. Ан коли и взберёшься, так всё равно тут и скатишься. Потому как капризна воля хана и переменчивы его мысли. Однако же вот что примечательно: так тот поход ничем и не кончился - ни войной, ни охотой. Даже Дербентских Ворот Узбек не достиг. Как только решил Михайлову участь, так тут же и воротился вспять в свою степь.

Уныл и промозгл ноябрь в Ясских горах. Ни холода тебе, ни тепла, лишь ветер свищет. Да и не понять, откуда и дует, мечется меж каменных стен, как свинья в мешке. И визжит-то свиньёй. Кидает в лицо льдистую крупку. А снега-то нет как нет. Лишь на вершинах лежит покровом, слепит глаза, как в ясный день на Руси, да вот беда: не дотянешься, не ухватишь в горсть того снега. Бывает, прихватит морозец каменистую, чуждую почву, но в скорую ростепель, хоть и камениста она, а вмиг растечётся вязкой жижей не хуже русской. Не потому ли на месте топчется ханское войско? Так куда и тронулся на распутицу?

Огромно, необозримо, как сама Орда, татарское становище. Куда ни посмотришь, все округ уставлено кочевыми кибитками, войлочными вежами [77] Вежи - юрты. , богатыми красными и золотыми шатрами.

А по ночам чёрное беспросветное ясское небо озаряется: отблеском тысяч и тысяч костров.

Ногти грыз Юрий, а кабы мог достать, так и локти кусал, столь боялся он ехать в Сарай на Узбеков суд. Поди, забоишься, когда поручение царёво не выполнил. Да ладно б это одно - поправимо, но к тому ещё дорогую царскую подарёнку не то чтобы потерял ненароком, а сам нарочно и выбросил.

Тогда в Бортенево думать-то о жене было некогда. О себе-то не помнил, спасаясь, потому как спастись не надеялся. Право слово, сам бежал без надежды, потому, знать, и про Кончаку забыл. И хорошо-то, как вышло, что не вспомнил о ней. Потому как, если бы вспомнил, во-первых, наверняка достал бы его копьём Михаил, а во-вторых, даже если бы Михаил его не убил, так ещё неизвестно, как бы дальше все обернулось! А теперь вона удачно-то как обставляется, хотя, конечно же, не само по себе.

Собственно, Юрий не мог понять, как его осенило тогда бежать, даже до того ещё, как татары кинули стяги. Ан вот осенило и всё! В самом деле, будто ни об чём не знал, ни об чём не помнил, одно лишь стучало в мозгах: