Виктор Баныкин - Лешкина любовь

— Молодцы мы, ребята! Что называется, урвали себе первое местечко от заднего края! — почесал в затылке Серега.

Пристроившись к хвосту очереди — последним стоял внушительного вида ЯЗ, Серега приказал Женьке не выходить из кабины, а сам отправился на разведку.

Вернулся он через полчаса — хмурый, с надвинутой на брови солдатской фуражкой. Анисиму и бородачу сказал:

— Может, после обеда. А раньше — ни-ни. И то, если хватит кирпичика. А то и ни с чем придется возвращаться.

Дюжий Славка присвистнул, оттопыривая по-девичьи яркие губы, а молчаливый Анисим потупился.

— Вы тут все же не дремлите… вот на всякий случай накладные. Спрячь, Анисим. А мы с Евгением в Сызрань на часок-другой махнем, — все так же хмурясь, говорил Серега, доставая из нагрудного кармана гимнастерки вчетверо сложенную шероховатую пачку бумажек. — Вон и автобус в город собирается трогаться… Женька, по-быстрому!

И они затрусили к асфальтовой площадке, возле которой урчал обшарпанный автобусик, чихая и кашляя.

Машина была битком набита пассажирами. Кое-как просунув Женьку вбок, между сухолядыми, неопределенного возраста женщинами в спецовках, Серега вскарабкался на ступеньку и так надавил плечом в спину стоявшего впереди себя облысевшего дядю с портфелем, что не только тот, но и еще человека четыре качнулись в проход, и дверь тотчас с лязгом захлопнулась.

— Поосторожнее, милейший! — проворчала розовая лысина. — Так и спинной стержень сломать можно!

— А я тут при чем? — с притворной невинностью сказал Серега. — Эти лихачи, они всегда так дергают! Мне прошлый раз ногу чуть не отдавили!

И, глянув на Женьку, подмигнул ему озорно.

Когда в городе они вышли из автобуса, как раз напротив ветхого флигеля с внушительной вывеской по всему фасаду: «Ремонт крупногабаритных часов», Серега первым делом повел Женьку в кафе.

— Порубаем по-ударному, а то на тощий желудок и не сообразишь, какие нам с тобой покупки надо сделать, — говорил Серега, за руку вводя проголодавшегося Женьку в летний палаточный павильон. Оглядевшись с порога, он добавил: — Занимай два стула… вон свободный столик в углу, а я с меню ознакомлюсь.

А немного погодя Серега приволок, точно заправский официант, к немалому изумлению Женьки, сразу два подноса, заставленных дымящимися тарелками и стаканами.

«Ну, Серега! — подивился Женька. — Акробат, да и только! На каждой ладони по подносу… и ровнехонько, без перекоса, держит!»

— Снимай, Жень, — улыбался шофер, останавливаясь у стола, — Крепче держи поднос.

Пока Женька бережно опускал на гладкую столешницу тяжелый поднос, боясь расплескать тарелки с рассольником, Серега уже пристроил второй поднос с другого края.

Ели основательно, до испарины на лицах. Еще бы не вспотеть: щедрый Серега притащил не только по тарелке рассольника со свининой, но и по большой порции рагу с гречкой, а на третье целых четыре стакана кофе с молоком!

Допивая кофе, Серега спросил:

— Еще ничего не хочешь? Тут у нас с тобой и завтрак и обед. Может, газводы по стакашку выпьем?

Женька блаженно улыбнулся, поглаживая ладонью живот.

— Теперь до завтрашнего вечера могу терпеть!

— Говори! — мотнул головой Серега и, вытерев верхом фуражки капельки пота с высокого лба, закурил. — Тронулись дальше. Завернем сейчас в парикмахерскую. Она как раз за углом. Омолодимся годков на десять и уж потом…

И, хитря, не досказал, куда они отправятся потом.

К автобусной остановке они подошли нагруженные всевозможными свертками и кульками. Тут был и аккуратный целлофановый пакет с белоснежной сорочкой пятьдесят четвертого размера, сверток с техасами для Женьки, пухлый скатыш с отрезом цветастой байки бабушке Фисе на платье, а также увесистая авоська с мясными пирожками и бутылками апельсиновой воды — завтрак Анисиму и Славке, голодным, наверное, что тебе волки.

Счастливому Женьке не терпелось поскорее надеть умопомрачительные техасы с множеством карманов и блестящих металлических кнопок. Он уже решил: как только доберется до своего МАЗа, залезет в кабину и тотчас снимет свои ветхие латаные штаны, облачась в обновку.

Вот будут поражены в Ермаковке и братья Хопровы, и Петька Свищев, и даже перекрученный Сашка Жадин. Да только ли они? Все ребята, завидев Женьку в форсистых техасах со львом на правом бедре, позеленеют от зависти. Верно-наверно, позеленеют!

Тяжело груженные кирпичом машины отправились в обратный путь под вечер. И лишь выехали на шоссе, как стоявшая у обочины девушка в алом воздушном сарафане подняла тонкую руку, прося остановиться.