Мишель Турнье - Пиротехника, или Памятная дата

- А женщины?

- Женщины? Надо было быть полной идиоткой, чтобы жить с ним! Нет, не имелось. Естественно, кроме матери. Тут надо отдать ему должное! Он ее просто боготворил. Я вместе с церковным сторожем слежу на кладбище за заброшенными могилами и скажу вам, что он регулярно приносил туда цветы. У него был свой распорядок. И страсть к датам. Никто точно не знал, к чему они приурочены. День рождения матери, именины, может, день смерти. А остальные - непонятно. Но в определенные дни можно было сказать наверняка, что Креве придет на кладбище.

Памятная дата. Снова слова Каполини вспомнились мне. И тут меня осенило.

- Кстати о датах... Кажется, с Жилем часто происходили несчастные случаи на работе. Вы не знаете точно когда?

- Вы имеете в виду, какие это были числа? Не могу сказать. Спросите у Адриенны. У нее наверняка остались какие-нибудь документы.

Через два часа я пришел к вдове Жиля и получил, что хотел. Она, конечно, слегка удивилась, но все-таки полезла в коробки с беспорядочно сложенными бумагами. Она вытащила оттуда копии заявлений о приеме на работу, протоколы аварий, медицинские справки. Не имело смысла восстанавливать злополучную жизнь Жиля целиком. Но я узнал, что цепь от пилы изуродовала его 11 августа 1964 года. Что наехавший на него грузовик несся по спуску от селения Горд 11 августа 1963-го. Что груз с черепицей свалился ему на голову 11 августа 1955-го. Больше я не обнаружил ничего. Меня обескуражило простодушие вдовы, неспособной разобрать текст этих бумажек и даже не заметившей упрямо повторяющейся даты. Хотя, в сущности, какое мое дело, зачем я в это вмешиваюсь? Я ведь не полицейский и не родственник Жиля. Мной двигало лишь любопытство, и его можно было оправдать разве что моим писательством.

В последней коробке оказались письма, в том числе и к Адриенне, с массой каких-то разрозненных сведений, одно невразумительнее другого. Со смутным отвращением и тяжестью на душе я копался в остатках чужого прошлого. Я уже укладывал все обратно, как вдруг наткнулся на конверт, привлекший мое внимание детским почерком. Внутри лежал листок, вырванный из школьной тетради, а на нем неуклюжими буквами было нацарапано без всяких правил орфографии, просто как слышится:

"КАГДА Я ВЫРАСТУ Я ТИБЯ УБЬЙУ"

АНЖ

11 АФГУСТА 1944 ГОДА

- Что это? - спросила Адриенна.

Я положил письмо в коробку.

- Ничего. Баловство.

Лично для себя я дело закрыл. Понятно, что остались пробелы, загадки, многоточия. Но мне больше не хотелось ничего разузнавать про всю эту историю любви и ненависти, закончившуюся фейерверком. Пора было наконец приниматься за мой детектив о мести, растянувшейся на целую жизнь, действие которого происходит в маленьком провинциальном городке, где всем все известно.