Иоганн-Фердинанд-Мартин-Оскар Мединг - Адъютант императрицы [litres]

Когда Орлов, за которым непосредственно следовали Потемкин и Бередников, проходил через этот зал, у выходных дверей на минуту произошла толкотня. Лакеи принесли в главный коридор носилки для Аделины и положили на них все еще безжизненную девушку, чтобы вынести ее во двор. Орлов остановился и сделал крутой поворот, как будто ему было тяжело смотреть на артистку, бывшую в глубоком обмороке. Тут его взгляд упал на Потемкина, стоявшего как раз пред ним; щеки князя побагровели, дикий гнев вспыхнул в его глазах и он сказал голосом, звучавшим насмешкой и злобной ненавистью:

– Помните, ваше превосходительство, что государыня императрица назначила вас своим адъютантом, и берегитесь переступать границы службы, определяемые вашей должностью. Вы вздумали мешаться в государственный дела и выслеживать пути тех лиц, которым вверены управление и безопасность государства; берегитесь на будущее время такого самонадеянного риска, и если скромность не внушит вам последовать доброму совету, то пусть это сделает чувство самосохранения, потому что в следующий раз я раздавлю гада, который с шипением восстает против меня на моем пути!

Бледное лицо Потемкина выразило бесконечное презрение; он закинул голову и выпрямился так гордо, что как будто смотрел свысока даже на атлетическую фигуру Орлова.

– Ваша светлость! – сказал он, – ваш совет, пожалуй, годится для людей вашего сорта, которые пресмыкаются пред сильнейшим и обижают слабейшего. Я не ведаю страха; я всегда сумею защититься от убийц из-за угла и – поверьте – также позабочусь о том, чтобы трусливые, тайные убийцы не находили больше себе места на ступенях русского трона.

– Наглец! – воскликнул Орлов, – причем необузданная ярость ужасно исказила его лицо. – Ты осмеливаешься угрожать вместо того, чтобы смиренно прятаться от моего гнева! Так пускай же случится с тобою то, чего ты заслуживаешь. Ты должен почувствовать, как высоко стоит Григорий Орлов над таким жалким рабом, как ты! – Он схватил бильярдный кий и взмахнул им над головою Потемкина, рыча: – тебе подобает палка, да, палка, потому что у меня нет здесь хлыста, чтобы проучить тебя.

Орлов размахивал кием, Потемкин увертывался от ударов, но князь наступал на него с возрастающим ожесточением; кий свистел в воздухе и если удары попадали мимо, то это следовало приписать не столько ловкой увертливости Потемкина, сколько бешенству князя, которое почти ослепляло его.

Потемкин обнажил шпагу и принял оборонительную позу, тогда как Бередников в ужасе подскочил к Орлову, чтобы схватить его за руку, а придворные дамы и кавалеры, состоявшие на дежурстве, в испуге громко звали на помощь.

Потемкин отбил жестокий удар, и кий расщепился о лезвие шпаги; однако Орлов наступал на противника, крича:

– Этого дерзкого раба надо убить, убить до смерти, как бешеную собаку!

– Вы видите, ваше превосходительство, – сказал Потемкин Бередникову, которого Орлов отшвырнул в сторону, – что я только защищаюсь; но, клянусь Богом, мне не остается ничего иного, как покончить с этим безумцем!

Орлов дрался с возрастающим бешенством. Потемкин также начал серьезно действовать своим оружием; он пытался ранить в руку своего врага, чтобы сделать его неспособным к драке, но, вероятно, переходя к наступлению, не уследил за неправильными движениями Орлова, потому что жестокий удар князя не был отбит им во время и расщепленный конец бильярдного кия попал ему в лицо. С громким криком боли прикрыл он рукою глаз и, опустив шпагу, прислонился к борту бильярда. Подскочивший Бередников также с обнаженной шпагой, прикрыл собою Потемкина, лицо которого в один миг залилось кровью.

В эту минуту в бильярдную вошла императрица.

– Что здесь происходит? – воскликнула она, сверкая глазами. – Обнаженные шпаги, здесь, пред моим порогом?

– Обнаженные шпаги! – подхватил Орлов, который, несмотря на свое слепое бешенство, прекратил нападение при виде императрицы. – Это – не шпага, а только палка, которой я проучил наглеца, как он этого заслуживал. И заметьте все, стоящие здесь вытаращив глаза, что так будет с каждым, да, с каждым, который осмелится выступить против Григория Орлова и перебить ему дорогу.

Он швырнул на пол обломок бильярдного кия, наскоро поклонился императрице и опрометью кинулся вон.

Безмолвно стояли присутствующие, императрица была бледна; ей понадобилось несколько секунд, чтобы снова овладеть собою, но потом она холодно и строго спросила: