Ольга Зиновьева - Москва. Наука и культура в зеркале веков. Все тайны столицы

Кроме того, продолжалась начатая М.Г. Рабиновичем разработка базовой отрасли всякой почти археологии – керамической стратиграфии. При её построении исходят из предположения, что фрагменты битой посуды, выпавшие в слой в любой части города в одно и то же время, имеют очень похожий состав. Обычно это допущение эмпирически подтверждается. Подсчитав количество черепков всех типов в слое и сравнив со слоями из других мест города, можно понять, когда они туда попали. Сравнив стратиграфические (то есть послойные) разрезы в нескольких районах и сопоставив их наборы фрагментов, можно составить общую типо-хронологию – ведь битой посуды много везде.

Однако как выделить отдельные типы и как их изначально датируют? Выделяют по качеству и форме сосудов (или их черепков), а дату получают, опираясь на другие находки (монеты, печати) того же слоя, на последовательность слоев и их связь с сооружениями, даты которых известны (есть и другие способы, но мы говорим сейчас о тех, что применялись в середине ХХ в.). Эту огромную работу по сопоставлению провел М.Г. Рабинович, опубликовав внутри сборника материалов по работам в Кремле (Древности. 1971) целую монографию с таблицами форм сосудов, статистическими формально-технологическими подсчетами фрагментов по слоям и с общей характеристикой городской стратиграфии. В основе лежали находки в Гончарной слободе, которая стала со второй половины XV в. настоящим фабричным районом и продолжала выпускать достаточно однородную керамику до конца XVII в. Параллельно этой работе Р.Л. Розенфельдт подготовил специальный свод и историю московской керамики (Розенфельдт Р.Л. 1968). Теперь стало возможным составлять типовые статистические таблицы, внося в их клеточки количество фрагментов из слоя. Такую работу мог делать студент-лаборант, на обучение которого уходило всего несколько дней, а результатом становилась точная дата слоя или сооружения в нём. Сегодня трудно себе представить, что таких таблиц ещё в 1950-х гг. просто не существовало, настолько прочно они вошли в практику современной полевой археологии.

Кроме керамики, изучали и другие предметы, прежде всего монеты и клады, состоявшие из них (и вообще ценных для наших предков предметов). Эти работы лежали в общем русле развития русской нумизматики и велись прежде всего в Историческом музее известным нумизматом А.С. Мельниковой; многие из работ того времени в переработанном виде выходят до сих пор (Векслер А.Г., Мельникова А.С. 1988. Veksler A.G., Melnikova A.S. 1993). Особое направление в археологии составило изучение древностей погребального обряда, прежде всего надгробий и каменных гробов-саркофагов. Первые обширные своды этих материалов принадлежали исследователям из музеев Б.В. Гиршбергу (Исторический музей) и Т.Н. Николаевой (музей г. Загорска, ныне Троице-Сергиеве); позже на их основе и с привлечением новых материалов появится специальная серия изданий [21] Беляев Л.А. Русское средневековое надгробие. Белокаменные плиты Москвы и Северо-Восточной Руси XIII–XVII вв. М., 1996; [Беляев Л.А., автор-составитель], Русское средневековое надгробие XIII–XVII вв. Материалы к своду. Вып. 1. М., 2006. .

Один из первых стратиграфических разрезов культурного слоя Москвы: 1953 г., раскопки М.Г. Рабиновича на устье Яузы (на месте дома на Котельнической набережной)

Конечно, археология – это не только вещеведение. Но переход от него к историко-культурным, социальным и даже топографическим обобщениям очень труден, поскольку археологический материал всегда очень дискретный: некоторые точки изучены подробно, но между ними – огромные пространства и периоды, о которых неизвестно ничего. Их можно соединять с помощью других, не-археологических, материалов (летописей и актов, карт и других изображений), но при этом возрастает опасность ошибок, многие пути оканчиваются тупиком или даже ловушкой, в которую попадает недостаточно подготовленный ученый. В то же время специалистов, одинаково уверенно чувствующих себя в вещеведении и стратиграфии, естественных науках и летописании или изучении актов, крайне мало, если они вообще есть. Поэтому доброкачественных историко-археологических обобщающих работ обычно публикуется немного, и очень жаль, когда они остаются неопубликованными.