Юрий Корчевский - В цель! Канонир из будущего

– Какая любовь! – прошептала Дарья. – За нее и жизнь отдать не жалко.

– Зачем отдавать? Живи, люби, радуйся жизни.

– Хорошо тебе говорить – ты бывал везде, много знаешь, так рассказываешь – век бы слушала. А я дальше Пскова нигде и не была.

– Какие твои годы – вся жизнь еще впереди.

Женщины ушли к себе, я же развалился на постели. Денег мне хватает, о куске хлеба на завтра можно не беспокоиться, а потом? Чем заняться, где жить? Сейчас я на положении дальнего родственника, приехавшего к столичной родне. Выздоровеет Илья – что мне делать в этом доме? Где-то через неделю он поднимется на ноги, стало быть – немного времени в запасе у меня есть, и распорядиться им я должен с умом.

Завтра схожу с женщинами в церковь, потом – на торг. Может, что и придет в голову.

С утра, как и договаривались, мы пошли в церковь. Но еще до выхода в город я зашел проведать Илью. Сегодня он был уже не такой бледный, но небольшая температура осталась. Не перитонит ли начинается?

Оглядев меня, Илья позвал Машу и распорядился:

– Там ферязь у меня лежит – легкая, летняя, дай Юрию. Не босяк он какой – в рубахе в церковь идти.

Мне оставалось только подчиниться. К тому же идти в город с саблей нельзя – в церкви только ратники на службе могут иметь при себе мечи или сабли.

Поэтому я зарядил купленный пистолет и очень удачно прикрыл его полой ферязи, заткнув за пояс.

Мы не спеша шли в церковь, высокие колокольни которой уже виднелись за крышами домов, как сзади послышался топот копыт. Народ шарахнулся к заборам, и мимо нас на конях пронеслись кромешники, громко крича: «Гайда!» Ну нигде от них спасу нет. Я видел, как побледнела Дарья.

– Ну, успокойся, они уже проехали, все хорошо.

Мы отстояли службу в церкви, поставили перед образами свечи и отправились домой. После службы и посещения храма на душе всегда становилось чисто, светло и покойно.

Мы зашли в дом. Женщины ушли переодеваться, я же снял хозяйскую ферязь и пошел к Илье – проведать его и доложиться, что мы вернулись благополучно.

– Сядь, – попросил Илья.

Я уселся на стул.

– Поговорить с тобой хочу. Понимаю – не время, но другого может и не быть. Разные к тому причины – ранение мое, да и кромешники в любой момент могут вернуться. Возьми за себя дочь мою.

Увидев мой непроизвольный протестующий жест, он остановил меня.

– Подожди, не перебивай. Человек ты серьезный, смелый, о таком зяте любой отец может только мечтать. От смерти лютой да позора женщин моих спас. Ныне не каждый за чужого вступится, да что «за чужого» – своих защитить не могут. Лекарь изрядный к тому же, стало быть – без куска хлеба не останешься. Жить тебе пока негде, а здесь и дом, и жена – если согласишься, конечно. – Илья помолчал некоторое время, собрался с силами и продолжил: – Знаю, знаю, небось уже поведала Машка о беде Дарьюшки – что бесплодная она. Муж ее бывший, чтоб ему пусто было, по всему городу растрезвонил. Только мыслится мне, что лучше тебя ей не найти, к тому же вижу – люб ты ей. С ответом не тороплю, понимаю, что шаг серьезный. Пока на ноги не встану – с Божьей и твоей помощью, – думай. А сейчас иди – слаб я, не могу долго говорить.

Я ушел от него озадаченный и ошеломленный. Признаюсь, такого разговора я не ожидал. Действительно, есть над чем задуматься. Дарья и в самом деле хороша. Когда кромешник разорвал на ней платье, я это видел. Нравится ли она мне? Да, но только я ее почти не знаю. Для того чтобы жить вместе, мало иметь красивое тело – нужна любовь, согласие, взаимопонимание. Пока же с моей стороны была только симпатия с некоторой долей жалости. Мать умерла, отца ранили, муж ушел… В придачу еще и опричники поглумились. Не везет девке.

Венчаться с ней нельзя – церковь не разрешит ей во второй раз совершить таинство этого обряда, – купец это тоже понимает.

Нет, не пойду на торг – завалюсь в постель. Решения надо принимать серьезные, а думалось мне всегда лучше лежа, в тишине.

С практической точки зрения Илья предлагал неплохой вариант. Я обретал жилье и жену сразу, и похоже – неплохого тестя. Не стоит и сомневаться, что у него много знакомых среди купцов и прочей знати. Стало быть, лекарскую практику открою, и пациенты будут, а с ними – и работа, и заработок.

С другой стороны, то, что я люб его дочери – пока не факт. Я появился в острый момент – когда был серьезно ранен ее отец и кромешники насиловали Дарью. В такие мгновения любой избавитель от мучений воспринимается «подарком с небес» и становится чуть ли не божеством, которого невозможно не любить. А ну как отойдет Дарья от шока и заявит батюшке через неделю-две, что ошиблась? Понятно, что Илья испытывает ко мне сейчас тоже теплые чувства, но не остынут ли они вскоре?