Алекс Хай - В интересах государства. Аудиториум, часть 2 [СИ]

— Серега, прости, — я попытался воззвать к силе источника, но Род не откликнулся на просьбу.

“Слишком много”, — отрезали предки и оставили меня. Слишком много потратил в попытках спастись. Сейчас я ощущал себя настолько пустым, словно и вовсе не обладал силой, как какой-нибудь простолюдин.

Дважды просить у предков я не стал. Знал, что если отказали сразу, то уже не поделятся — только разозлю.

— Миш… — пошевелил остатками губ Ронцов. — Что… Что ты с ними сделал? И с нами…

— Пытался нас защитить. Прости меня. Прости, Серег, я не могу залечить… У меня не осталось сил.

Ронцов болезненно поморщился, но попытался улыбнуться.

— Зато… ты… те не бросил.

— Все, молчи!

Я оглянулся по сторонам в поисках друзей. За моей спиной булькнул и закряхтел в своей светящейся банке Ленька.

— Ну и светомузыку ты зарядил, Соколов! — прохрипел артефакт. — Такого я не видал. Вот уж точно будет что вспомнить.

— Есть что сказать по делу? — Грубо оборвал его я.

Банка оказалась целой, но валялась на боку, и Ленька безуспешно прыгал, пытаясь заставить свой сосуд принять вертикальное положение.

— Поставь меня, пожалуйста, — удивительно вежливо попросила Голова. — И найди своего лекаря. Если я вижу именно то, что вижу, то дружку твоему осталось недолго.

Я быстро поставил банку на старый пенек, чтобы у Пантелева был обзор побольше, а сам, шатаясь, пошел по поляне в сторону, куда убегал Коля. И лишь сейчас, с высоты собственного роста, я увидел полный масштаб того, что натворил.

Твою мать, как у меня вообще все это вышло?

Как, черт возьми?

Я убил их. Сейчас казалось, что я убил их всех — и своих, и чужих. Сила, что встала на мою защиту, не выбирала — просто лилась и уничтожала все на своем пути. Кто не спрятался, я не виноват. А спрятаться почти никто и не успел…

— Коля! — надтреснутым голосом позвал я. — Коля! Отзовись!

С трудом передвигая ноги, я перешагнул через почерневший труп Меншикова. Длинные белые волосы альбиноса сгорели дотла, а череп почернел. В княжиче можно было признать Меншикова лишь по мечу, что остался у него в руке.

Рядом лежали еще два тела. Тот, что выше, видимо, был Забелло, а по другую сторону от Меншикова — Исаев. Все точно мертвы — я провел руками над их телами, силясь уловить хотя бы слабое биение жизни, но тщетно. Души уже их покинули. Если у этих козлов когда-то были души.

Гагарин явно пытался защититься — так и умер в скрюченной позе с гримасой боли и ужаса на и при жизни несимпатичном лице, но со вскинутыми руками, словно он пытался создать заклинание, но не успел.

Менталист второго ранга — и пал от моей руки. Впору было возгордиться, но это была Пиррова победа.

Ронцов снова застонал. Я обернулся, увидел, что он пытался пошевелиться, и шикнул на него.

— Лежи смирно, Серег! Коляяяя! Коляяяя!

Рахманинов и Грасс, казалось, пострадали меньше. По крайней мере от них не исходил аромат жареной свинины, да и выглядели они целыми. Волна силы прошла мимо них и если и задела, то по касательной.

Афанасьев, паскуда этакая, тоже еще дышал — отползал к дереву, и я с легкостью догнал его.

— Куда намылился, предатель?

Я пнул его носом ботинка по челюсти, Афанасьев сдавленно взвыл.

— Не надо! Не надо! Пощади!

— Поздновато ты одумался, Гриша, — мрачно сказал я, перевернул его на спину и наступил на израненную грудь, переместив на ногу вес. — Я не в настроении кого-либо щадить.

— Я… Я… Меня заставили, — прохрипел менталист.

— Ну конечно.

— Я должен был это сделать! Я не знал, что дойдет до убийства! Не знал, что Орден это прикажет…

— Мне плевать, Гриш. У тебя был выбор.

Поразмыслив, я вытащил меч из обугленной руки Меншикова и направился к Афанасьеву. Увидев оружие в моей руке, предатель заскулил и попытался отползти, но уперся спиной в дерево.

— Никуда не уходи, — сказал я и вонзил меч ему в плечо. — Отдохни пока.

— Ааааа! — взвыл Афанасьев. — Не наааадо!

Была мысль просто снести ему башку, но я сомневался, что хватит сил на хороший удар. Да и живым он еще мог пригодиться.

— Миша?

Я резко выпрямился, услышав высокий женский голос.

Ирэн, с лохматой головой и в наспех накинутом пальто, стояла возле уцелевшего дерева и с ужасом смотрела на поляну.

— Ир? Что ты здесь делаешь?

Девушка шагнула ближе, внимательнее осмотрела поляну — увидела трупы сектантов-неудачников, развалившихся Рахманинова и Грасс, проткнутого мечом Афанасьева, обезображенного Ронцова… И подняла глаза на меня.