Виталий Каплан: Трудно быть чёртом

Возле подъезда уже вторую неделю копали, так что высадиться пришлось за два дома. Ничего страшного, короткая прогулка под звёздами никому ещё не вредила.

Долго наслаждаться звёздами не пришлось. Едва лишь водила, резко ударив по газам, ушмыгнул на проспект, от стены ближайшего дома отлепились три чёрные тени. Неторопливо, даже с какой-то наигранной ленцой приблизились к Игорю, образовав вокруг нечто вроде равностороннего треугольника.

Не так уж и темно здесь было. В лиловом свете фонарей нежданные гости вырисовались во всей своей красе. Двое высоких парней в надвинутых чуть ли не до глаз вязаных шапках. Куртки из чёрного кожзаменителя, мятые спортивные штаны – китайский «Adidas», стоптанные кроссовки. Третий, вставший чуть справа, был явно постарше. Плотная фигура гнома, тёмно-синяя куртка, только капюшон сейчас надвинут на глаза. Ну, здравствуй, утренний доброжелатель!

– А чего у тебя, братан, шнурки неглаженые? – голос у того оказался скучным как наждачная бумага. Без огонька мужчина работает.

– Да я и без галстука, – расстроил его Игорь. – И вообще, пацаны, как-то неправильно начинаете. Ни тебе закурить попросить, ни червонец до метро. Не любим штампы, ищем новые ходы?

«Гном» если и смутился, то всего на секунду.

– Что-то больно ты, мужик, борзый, – вытекло из прокуренной пасти. – Короче, въезжай, ты не на того прыгнул. Не понял? Ща поймёшь.

Кто-то из парней услужливо хохотнул.

Ну и что должен в этой ситуации чувствовать простой российский журналист? Пусть даже не очень простой? Пусть даже раскрученный? Рейтинг не конвертируешь в «Макарова», гонорары не превратишь в наряд милиции… Да и армейской подготовки по нулям – отмазался в своё время Игорь Ястребов от действительной службы. И «чёрного пояса» у него нет, не тратил он в юношестве драгоценное время в мордобойных секциях для укушенных комплексами подростков. В общем, нехорошо должен чувствовать себя журналист.

Игорю было тускло. Всё, в общем, понятно, утренний инцидент сложился с ночным в очевидную сумму. Убивать его, конечно, никто не собирается. Да и тяжкие телесные сомнительны. Просто первый сеанс прессинга. Не очень больно, но очень обидно. А петровские, однако, всё-таки раскачались. Но до чего ж примитивно! Начали бы уж, как водится, с телефона, с почтового ящика…

Эх, чаю бы сейчас, сладкого, со смородиновым листом… и музыку, негромкое что-нибудь, доклассическое… лютню или волынку. А после – в сон, в простой человеческий сон… Увы – ночь, улица, фонарь, ублюдки. Он оглядел троицу карателей. Ну не бить же их, в самом деле? Не заслужили дырявки такой чести. Значит – волшебная сила искусства…

Игорь открыто, дружелюбно улыбнулся, задержал дыхание – и нырнул в Озеро Третьей Тени. Оттуда, из мутной воды, фигурки дырявок казались голубовато-серыми пятнышками. Они ещё ничего не поняли, из них ещё сочилась бурая, с желтоватым отливом, радостная жестокость. Ладно, будет им на ком размяться. Игорь дунул туда, вверх, сквозь толщу воды. Вот вам и отраженьице, резвитесь.

Из Озера он вышел метрах в пяти от своего подъезда. Как всегда, голову на мгновение пронзило тонкой болью, а после мир обрел здешние формы. Тянуло лёгким ветерком, каркала где-то спросонья ворона. А там, у соседнего дома, трое ожесточённо лупили друг друга. Каждому казалось, что один из оставшихся двоих – это борзый журналист Ястребов. Равносторонний треугольник с каждой секундой сжимался, вот – превратился в кучу-малу. Набирая входной код, Игорь пожалел, что заодно не заморозил им языки. Оставалось лишь надеяться, что женщины и дети давно спят и не слышат гнилую матерщину снизу.

С утра болела голова. Всё-таки в «Дюралюминии» он слегка превысил норму. Пилюли пилюлями, но надо же было соответствовать обстоятельствам места и времени. Ну и плюс ночные игрища.

Да, это именно плюс. Давно бы так. Значит, теперь уже можно.

Игорь глянул на часы – половина одиннадцатого, приличия соблюдены. Пощёлкал кнопками мобильника.

– Настя, доброе утро. Это Игорь Ястребов. Я не отвлекаю вас? Минутка для меня найдётся? Вот и славно. Тут интересное развитие событий происходит, хотелось бы обсудить. Нет, не по телефону. Можем сегодня где-нибудь пересечься? Ну, давайте я к вам в обед подъеду. Ровно в половину второго? Прекрасно, спускайтесь вниз, я там буду стоять при шпаге и гитаре…

Кстати, они уже начали прослушивать его телефоны? Судя по вчерашнему, господин Кроев на исполнителях экономит. Пока, во всяком случае. Впрочем, если и слушают – так даже интереснее.