Ирина Лем - Ошибка Синей Бороды

- Полоний, - без запинки ответил гангстер. Он регулярно просматривал британскую прессу.

21.

За Холмсом стоял мужчина, который выглядел иностранно. Более того – экзотично. Он был высок, загорел, в военной фуражке с кокардой и золотым плетением. Вместо брюк и рубашки, которые носят мужчины в том или ином варианте последние тысячу лет, он предпочитал моду двухтысячелетнего возраста. Был обернут в тогу - по образцу римских сенаторов. Тога цвета глины свисала до щиколоток, открывая голые ступни в сандалиях.

Лицо немолодое, арабского типа с крупными чертами и глубокими морщинами: вертикальными на щеках, горизонтальными на лбу. С густой растительностью под носом и редкой на подбородке.

Удивила деталь костюма, ну совершенно неуместная в подвале – солнцезащитные очки.

«Бывший альпинист, что ли, снежной болезнью зрение испортил, теперь даже ночью от света защищается?» – мелькнула догадка, но Жаннет сразу поняла, что ошибочная.

Его внешность не навела на мысли о его персоне.

- Каддафи, - коротко, четко и с достоинством представился месье. – Ливийский диктатор.

Руки не протянул.

- Потому что мы, мусульмане, не прикасаемся к незнакомым женщинам, - объяснил он, предвосхищая вопросы. Голос Каддафи имел звучный, гортанный, специально поставленный для массовых выступлений.

- Потому что вы их... нас дискриминируете? – дерзко спросила Жаннет, заступаясь за сестер из арабского мира, заодно за себя.

- Нет, потому что слишком уважаем.

Звучало неубедительно. Подробнее диктатор свою позицию не разъяснил, Жаннет тоже не стала уточнять. Все равно правды не скажет, а быть мусорным ящиком для пустопорожней болтовни ей надоело с Холмсом.

- Почему очки?

Прежде чем ответить, Каддафи изящно, двумя пальцами дотронулся до стекол, как бы поправляя. Жаннет поняла – для оттяжки времени.

- Вам честно или соврать? - спросил, чтобы застраховаться от неясности.

- Можно и то и другое.

- Ну-у, ношу очки - во-первых, чтобы враги не прочитали по глазам совершенно секретные мысли. Во-вторых, удобно при игре в покер. Удовлетворены?

Жаннет кивнула, хотя не поняла, какой из ответов был честнее. Оба звучали отговоркой. Да неважно.

- Вы кого убивали?

- Только политических врагов. В массовых количествах. Вынужденно. Иначе они бы меня свергли и погрузили страну в хаос.

- А сейчас... – Хотела спросить «чем занимаетесь», диктатор перебил:

- А сейчас – полюбуйтесь, - заговорил с возмущением. - Без меня страна развалилась на куски, за которые идет война между племенами. К ним добавились международные террористы, которые при мне голову поднять боялись. Впрочем, беда не в одной Ливии. Посмотрите на Ирак, та же самая ситуация. После расправы над моим братом по вере Саддамом порядок в стране не наведен. Каждый убивает каждого, и все убивают всех.

- Но за что?

- Ни за что. В борьбе за «демократию». Сунниты убивают шиитов, шииты – христиан, христиане бегут в Европу. Где порядок, спрашивается? А еще говорили, что без Саддама Ирак ожидают золотые времена. Все наоборот! Разруха и анархия. То же в других арабских государствах, где отсутствует жесткая диктатура, – произнес Каддафи громче положенного при светской беседе. Наверняка представил - выступает на митинге. Голос его приобрел гортанный звук, манера выбрасывать в толпу слова походила на гавканье.

- Все из-за происков...

- Чьих? – любопытство Жаннет не угасало, не уставало, не унималось с переменой собеседников.

- Вот чьих, - гневно провозгласил Каддафи и показал пальцем куда-то за спину Жаннет, подразумевая – на восток. А получилось – на Прелати. Чтобы не принимать на себя огонь чужой ненависти, тот ловко отклонился и три раза по-католически перекрестился.

Во избежание недопонимания, диктатор уточнил жест:

- Израиль – главный возмутитель спокойствия. Империя зла и цель ненависти всех правоверных...

- Все ясно, - перебил барон, подняв руку в команде «стоп!».

Он намеренно не дал Каддафи договорить. Не желал вступать в политические дискуссии, ссориться с соседями или встревать в международные скандалы из-за таких мелочей, как свергнутые диктаторы.

- Мы поняли вашу точку зрения, - сказал де Рэ и сделал знак, мол «выступил, проходи».

Каддафи не обиделся. Вежливо кивнул - все-таки обучен политесу - и важно прошествовал в сторону камина, погреться. Он прибыл из области Африки, которая называется Северная, но климат там пожарче, чем в Южной Европе. Продрог он тут с босыми ногами да без перчаток... Устроившись в последнем пустовавшем кресле, он протянул ступни к огню и умиротворенно прикрыл веки.