Томми Моттола - Хитмейкер. Последний музыкальный магнат

Мы уже готовились заняться третьим альбомом. Продвижение новой группы в те дни напоминало сборку головоломки: еще несколько кусочков на новые места – и общая картина будет закончена.

И как раз в этот момент Дэрил сообщил, что у него на уме новая затея.

Это может прозвучать безумно, но его я легко мог его понять.

– Я не хочу записать еще один Abandoned Luncheonette! – заявлял Дэрил.

В этот момент он был похож на актера, напуганного перспективой навечно застрять в одной роли, которая хотя и приносила ему известность, но угрожала стать его тюрьмой на всю жизнь. Дэрил был исследователем, первооткрывателем. Он не желал быть погребенным в обитом бархатом гробу поп-музыки, да и Джону не хотелось лежать там с ним за компанию.

Они хотели, чтобы их третий альбом был совершенно иным. Дэрил здорово увлекался Дэвидом Боуи, кроме того, ему нравились и британские музыканты, такие как Брайан Ино и Роберт Фрипп, музыка которых была потрясающей, но совершенно негодной для массовой продажи. Однако Дэрил настаивал, что их с Джоном следующий альбом будет выдержан в духе «прогрессивного рок-н-ролла».

Я не соглашался, и однажды, сидя в ресторане «У Джо» на Мак-Дугал-стрит, мы хорошенько набрались мартини, вина, самбуки и граппы, после чего приступили к очередному спору.

– Слушай, друг! Потребовалась куча усилий, чтобы зайти так далеко! – убеждал я. – Мы как раз подготовили и покорили слушателей, которым так понравилась Abandoned Luncheonette, что потратили свои кровные на альбом. Они заплатили за то, что им понравилось слышать! Кто знает, как они воспримут абсолютно другой стиль? Мы ведь пытаемся воспитать преданную аудиторию, а это требует времени.

– Пойми, – отвечал Дэрил, – песни на продажу мы всегда сможем писать. А это… это покажет нашу искренность и честность. Докажет, что мы истинные рок-музыканты, а не ремесленники, которые лепят что угодно ради денег. Нам это необходимо.

Как по мне, Abandoned Luncheonette доказала все это с избытком, но в итоге мы так и не смогли сдвинуться с места, погрязнув в классическом для нашего рода занятий противоречии между «искусством для искусства» и здравыми коммерческими соображениями. Всякий раз, когда я заводил разговор о преимуществах старого доброго ритм-н-блюза, Дэрил побивал меня каким-нибудь ловким аргументом из «Дивного нового мира» Олдоса Хаксли. И выслушивание этих аргументов до половины третьего ночи тоже было частью моей работы…

Каждый вечер я проводил в их обществе. Я испытывал огромное уважение к ним обоим и понимал, что все это было их жизнью и их карьерой, не моей… но я обязан был изо всех сил способствовать успеху их произведений и получать максимальный результат.

– Мы не хотим, чтобы Ариф Мардин работал с нашим следующим альбомом, – сообщил Дэрил однажды. – Пусть продюсером будет Тодд Рандгрен.

Я противился этому так долго, как только мог, но после долгих препирательств мы с Марком Майерсоном согласились позвать Тодда Рандгрена в продюсеры нового альбома. Тодд сам по себе был известен своими синглами Hello It’s Me и I Saw the Light. Я старался воспринимать наше будущее сотрудничество в самом лучшем свете. Тодд тоже был родом из Филадельфии, что создавало некое чувство землячества, так сказать, «филадельфийского братства». Проблема была в том, что на деле существовало два Тодда Рандгрена: тот, который написал Hello It’s Me, получив за это кучу денег, и тот, который упражнялся в жгучем экспериментальном роке, создав группу «Утопия» и не заработав ни гроша. Разумеется, Дэрила интересовал как раз этот второй Тодд. Мы двигались прямиком в «Утопию»…

Альбом назывался War Babies, что указывало на рожденных в годы Второй мировой, и имел соответствующую обложку. Я помню, как принес показать его руководству Atlantic. Во время прослушивания они то и дело поднимали глаза, чтобы бросить взгляд на меня, но потом снова опускали их, не говоря ни слова. В тот момент среди присутствовавших был и Ахмет Эртегюн. Когда мы закончили, повисла полная тишина… Никто не говорил: «Это дерьмо!» Никто не говорил: «Альбом провалится!» Ахмет только сказал:

– Думаю, надо сделать ударные громче.

Что бы, черт возьми, это ни значило.

Все прочие реагировали примерно так же, то есть вообще никак не реагировали. Такая странная, необычная музыка – и где? В альбоме, который, как все надеялись, станет очередным крупным успехом в нашем бизнесе… Но в те времена люди не были поверхностными и скорыми на расправу. К артистам испытывали уважение, и выражалось оно примерно так: «Что ж, посмотрим, что из этого выйдет…»