Виссарион Белинский: Литературный разговор, подслушанный в книжной лавке

А. Именно так. Середина всего выгоднее, по крайней мере, для успеха таких литературных произведений и таких журналов, которые судьбою поставлены на середину. Побольше таких умеренных людей, как вы, – и они всегда будут процветать, сменяя друг друга, умирая индивидуально, но не переводясь, как роды и виды… Но пора обедать. Прощайте.

Хорошо смеется тот, кто смеется последним. – Ред.

Неведомая земля. – Ред.

«Фант. пут. барона Брамбеуса», стр. 307–309.

«Библиотека для чтения», 1834, т. I, стр. 4–5.

Ibid., стр. 61.

«Фант. пут.», стр. 199.

«Новоселье», ч. II, стр. 217–218.

Ibid., стр. 168.

«Новоселье», ч. II, стр. 204.

«Библиотека для чтения», т. I, отд. I, стр. 97.

«Новоселье», ч. II, стр. 146.

Ibid., стр. 148.

«Библиотека для чтения», т. III, отд. I, стр. 54–59.

Ibid., т. II, отд. V, стр. 42.

Ibid., стр. 14.

Ibid., стр. 44.

«Библиотека для чтения», т. II, отд. I, стр. 145.

Ibid., стр. 146.

Ibid.

Ibid., стр. 116.

Ibid., стр. 161.

Цитата из стихотворения Державина «Вельможа».

Статья Сенковского о «Мертвых душах» («Библиотека для чтения», 1842, N 8), в которой утверждалось, что «Мертвые души» – бездарное, пошлое произведение, ничего общего не имеющее с русской действительностью, написанное к тому же безграмотно, уродливо искаженным русским языком. Для «доказательства» Сенковский не останавливался даже перед неверным цитированием гоголевского текста, искажением имен персонажей. По словам Чернышевского, у Сенковского имелись еще особые причины быть недовольным автором «Мертвых душ». Сенковский видел в Гоголе как юмористическом писателе своего соперника. Кроме того, он был сильно уязвлен статьей Гоголя в пушкинском «Современнике» «О движении журнальной литературы в 1834 и 1835 году» («Очерки гоголевского периода», Полн. собр. соч., М., 1947, т. III, 70).

Очевидно, надо читать: «а завтра будет болтать совершенно противное тому, что болтал нынче» (см. изд. Солдатенкова и Щепкина, ч. VI, стр. 502).

Намек на брошюру Греча «Литературные пояснения», в которой была подвергнута критике языковая реформа, предлагавшаяся Сенковским (см. подробнее в статье Белинского «Сочинения Николая Греча», «Московский наблюдатель», 1838, т. XVIII, июль, кн. I).

Видимо, следует читать: «Я далек от того, чтобы ставить Гоголю в заслугу неправильность языка…» (см. изд. Солдатенкова и Щепкина, ч. VI, стр. 506).

Гоголь был чрезвычайно требователен к себе. Даже после напечатания произведения он никогда не считал свою работу над ним законченной. Он неутомимо продолжал его перекраивать и переделывать. Многие произведения Гоголя существуют в нескольких редакциях, иногда принципиально отличающихся между собой («Ревизор», «Тарас Бульба», «Женитьба» и др.).

Эту замечательную по своей политической проницательности характеристику лживости и лицемерия западно-европейского буржуазного парламентаризма мы встречаем у Белинского не единственный раз (ср., например, статью «Парижские тайны» в настоящем томе).

Речь идет о давно задуманной Белинским «Критической истории русской литературы».