Александр Мардань: Дочки-матери (сокращенный вариант)

Рита кладет трубку. Берет с полки альбом с фотографиями, перелистывает его, вынимает несколько снимков.

Хлопает дверь. В комнату входит Катя с роскошным букетом лилий.

КАТЯ: Один — ноль в твою пользу. Вирусов боится… Хотя контрольный поцелуй сделал. У тебя ваза есть? Это кстати тебе. С пожеланиями выздоровления.

РИТА: Вежливый мальчик. Спасибо.

Рита снимает с полки вазу, Катя ставит в нее букет.

КАТЯ(принюхивается) : Фу — у… Сейчас голова разболится. Лучше б вместо лилий яблоки купил. Ладно… Что Бог дал — все в торбу.

РИТА: Тоже мне — дама с камелиями… (С пафосом цитирует.) «Она любила цветы без запаха и мужчин без совести».

КАТЯ: У него везде ценники. Как-то зашли в кафе, попили чаю. Выходим. Он — типа между прочим: «Правда, вкусно? Хотя и сто рублей чашка». А сейчас (передразнивает) : «Представляешь, тетка не хотела за тыщу отдавать, но я уговорил». Мне кажется, что в роддоме у него вместо номерка на ноге ценник был…

РИТА: Пока ты с ухажёром объяснялась, гость звонил. Через десять минут будет. Давай по чуть — чуть — и поговорим о делах семейных. (Наливает.) Третий тост — за тех, кто в пути…

КАТЯ: И чтобы не очень противный.

РИТА: И не серийный убийца.

Чокаются, выпивают.

РИТА: Мобилку выключи.

КАТЯ: Без мобилки — как без помады.

РИТА: Выключи — выключи… Времени на медленные танцы у нас уже нет.

Катя лезет в сумочку, достает мобилку, отключает ее.

КАТЯ(продолжая рыться в сумочке) : Я чулки взяла…

РИТА: Чулки… Ты бы гольфы пионерские взяла. Лучше смотрятся.

КАТЯ: Ой! А резинки забыла! У тебя есть?

РИТА: Не волнуйся, всем хватит… Так, слушай внимательно. Вначале о главном… Главная здесь я.

КАТЯ: Мам, мы собрались не должности делить, а деньги зарабатывать.

РИТА: Не перебивай. Будем говорить правду, только правду, но не всю. Я работаю риэлтером. Ты?..

КАТЯ: Учусь в меде. И зачем нам это?

РИТА: Жажда наживы… С папой мы развелись, когда ты была маленькая. Бабушка Надя живет в Харькове. Дедушка Боря умер. Три года назад. С папиными родителями не общаемся. Они где-то в Молдавии.

КАТЯ: Как папу зовут?

РИТА: Твоего?

КАТЯ: Ну, допустим, Михаил.

РИТА: Договорились.

КАТЯ: Давай еще договоримся, пока одни… Ты чего не любишь?

РИТА: Если честно — всё не люблю. А если серьезно — когда кусаются. А вообще мне нравится быть сверху.

КАТЯ: Договорились.

РИТА: Так… Я ставлю вареники, ты накрывай на стол. Тарелки в горке, вилки в ящике. Скатерть на столе поменяй.

Катя накрывает на стол, Рита ставит на плиту кастрюлю.

КАТЯ: А наш гость — кто?

РИТА: Тебе Глеб ничего не рассказал?

КАТЯ: Ничего. Сказал, что мы с тобой похожи. Есть роль в спектакле «Дочки — матери». Для одного зрителя. Тройной тариф. Почему нет? Три больше чем один…

РИТА: Знаешь, чем жизнь отличается от театра?

КАТЯ: Чем?

РИТА: В театр можно вернуться.

КАТЯ: Клёво… Но я не согласна. Жизнь — не театр, а огромный базар.

РИТА: А мы? Покупатели?.. продавцы?

КАТЯ: Мы — как и все… Товар.

РИТА: Кто же нас продает? Или, как говорят: реализует?

КАТЯ: А ты слышала, что смысл жизни — в самореализации? Чем мы сейчас и занимаемся.

РИТА: Где ты этого начиталась?

КАТЯ: В метро…

РИТА: Садись, пять…

КАТЯ: У меня был один знакомый… грузин… (Копирует грузинский акцент) : «Почём вы, девушки, красивых любите?..». Так смешно говорил: «Избушка — избушка, повернись к лесу передом, ко мне задом…». Так вот, как-то разоткровенничался: «Я, — говорит, — не тело твое покупаю, а время, сэкономленное на конфетно — букетном периоде».

РИТА: Рапирного ума был грузин…

КАТЯ: Ага, был… Бензином занимался. Умер он, застрелили в Питере… Так кому достался билет?

Стол накрыт. Рита смотрится в зеркало на стене, Катя в зеркальце — пудреницу. Накладывают последние штрихи макияжа. Продолжают разговор.

РИТА: Черт его знает… Может, приезжий… Любитель семейных ценностей. Маму с дочкой ему давай… С варениками… В домашней обстановке! Все сто четыре удовольствия сразу. Вообще, я этим дома не занимаюсь. Уехала — приехала… Двести — и мы вместе. Но тут еще за домашний уют три таксы… Ладно, потом все отдраю.