Шодерло Лакло: Опасные связи [Пьеса]

Вальмон. Им, я думаю, тоже.

Азолан. А что она должна держать язык за зубами, я ей говорить не стал. А то она сразу все выболтает.

Вальмон. Не исключено… Вот что, мадам де Турвель посоветовали, чтобы она меня остерегалась. Она сама мне в этом призналась. Не иначе какая-то услужливая подруга черкнула ей несколько строк. Надо узнать — кто?

Азолан. На вашем месте, сударь, я бы не придавал этому большого значения. Если уж она позволила вам последовать за ней сюда, все остальное — вопрос времени.

Вальмон. Ты так считаешь?

Азолан. К тому же она наверняка носит письма в кармане.

Вальмон. Жаль, что я не карманный вор. Отчего наши родители не учат нас чему-то полезному?

Задумывается.

Где у тебя с Жюли свидание?

Азолан. В моей комнате.

Вальмон. Сегодня ночью — тоже?

Азолан. Боюсь, что да.

Вальмон. Пожалуй, придется вас побеспокоить. Проверю, не действует ли шантаж сильней, чем подкуп. Два часа ночи — тебя устроит? Не хочется тебя смущать. До двух уложишься?

Азолан. Еще бы.

Вальмон. Вот и отлично.

Азолан. Стало быть, вы уже не будете ей ничего давать?

Вальмон. Ну, если она согласится носить письма, я думаю, мы можем себе позволить проявить великодушие. Что ты на это скажешь?

Азолан. Деньги ваши, сударь.

Вальмон. Не беспокойся, я не забуду о твоем вкладе.

Азолан. Ваша милость, так добры ко мне.

Вальмон вскидывает голову — приближается женские голоса. Он снова обращается к Азолану.

Вальмон. Исчезни. Увидимся ночью.

Азолан. Да, сударь. Вы ее найдете в таком виде, что она уже не скажет, будто забежала за платяной щеткой.

Азолан уходит в одну дверь.

Роземонд и Турвель входят в другую. Первая в свои восемьдесят четыре года и при артрите жива, умна, отзывчива; второй двадцать два года, красива и, опровергая отзыв Метрей, одета в изящный балахон простого полотна. Она в сильном возбуждении.

Роземонд. А вот и он. Я же вам говорила.

Вальмон встает, раскланивается. При виде его Турвель не может скрыть своего волнения.

Вальмон. Мадам.

Роземонд. Мадам де Турвель собирается открыть нам какую-то тайну.

Турвель. Вам, мадам. Только вам.

Вальмон. В таком случае я, пожалуй, пойду пройдусь.

Турвель. Нет, нет, это касается вас тоже… то есть вас это касается в первую очередь. Собственно, я должна учинить вам маленький допрос.

Вальмон. Извольте. Вот только помогу тетушке.

Вальмон усаживает Роземонд в кресло и снова поворачивается к Турвель.

Я к вашим услугам, мадам.

Турвель. Месье, куда вы отлучались сегодня утром?

Вальмон. Гм. Как вам известно, я засветло отправился на охоту.

Турвель. Кого-нибудь подстрелили?

Вальмон. Увы. Большего невезения мне я не припомню со дня моего приезда. К тому же я неважный стрелок.

Турвель. И на кого же вы в этот раз охотились, виконт?

Вальмон. Простите, я не совсем понимаю…

Турвель. Не запирайтесь, месье, я знаю, где вы утром были.

Роземонд. Объясните мне, наконец, что все это значит.

Турвель. Жоржу, моему лакею, случилось утром быть в деревне…

Вальмон. Смею думать, вы не слушаете, о чем сплетничают слуги.

Турвель. Я вижу, месье де Вальмон намерен решительно отмалчиваться, что ж, придется рассказать мне. В деревне живет семья, отец семейства долго болел и оказался не в силах уплатить налоги. Сегодня к ним пожаловал судебный пристав, чтобы увезти их жалкий скарб. Ваш племянник, которые ранее посылал в деревню своего камердинера разузнать, кто особенно бедствует, является в этот самый момент, выплачивает все долги и делает солидное вспомоществование, дабы семья смогла встать на ноги.

Роземонд. Дорогой, это правда?

Вальмон. Я… это был просто… да.

Роземонд поднимается с кресел и раскрывает объятия.

Роземонд. Мой дорогой мальчик, позволь прижать тебя к груди.

Вальмон идет ей навстречу, они обнимаются. Затем Вальмон с сияющей улыбкой и распростертыми руками направляется к Турвель. По лицу последней пробегает гримаса испуга, но делать нечего: Вальмон сжимает ее в объятиях. Наконец, он выпускает ее, и она, побледневшая, завороженно на него смотрит, тогда как он, отвернувшись, смахивает набежавшую слезу.