Маша Веселова: Будни Гринго в Америке. Путешествие по странам, кухням и традициям Латинской Америки

Но я отвлеклась. Так вот, о маникюрном салоне. Это такая же квартира, около двери поставлены два стола с пузырьками лака. Сзади – кухня, спальня, маленькие дети – словом, обыкновенная гаванская квартира. Я счастлива; я мечтала о леденцовых ноготках всю поездку, а никак: рюкзак, палатка, грубые молнии – какой уж тут маникюр! Цена процедуры – два конвертируемых песо, то есть около 72 рублей. Настоящая качественная работа с покрытием. Я выбираю темно-вишневый лак. Моя мастер, похоже, еще школьница. «Хочешь пьедритас, камушки, как у меня?» – спрашивает меня, сверкая собственными коготками со стразами. «Нееее, и так сойдет, спасибо!» – отвечаю. Все-таки мне уже не 15 лет.

Так что с общепитом и с маникюром в Гаване все хорошо.

А вот с интернетом все плохо.

Доступ в Интернет – одна из самых больших проблем на Кубе. Сейчас в некоторых точках, в частности на почте, он уже обладает приемлемой скоростью; до недавнего времени все было еще хуже. Найти Интернет можно либо на почте, либо в больших дорогих отелях. И там, и там он доступен по карточкам и стоит порядка 6 евро в час.

Пока гуляешь по центру, никто ни за что не оставит тебя в покое. Тебе наперебой на испанском, английском и порой даже на русском языке будут предлагать:

– биситакси – велосипедное такси на двоих,

– просто такси,

– сувениры, преимущественно с Че Геварой,

– береты в стиле Че и Фиделя,

– газету GRANMA,

– диски с кубинской музыкой,

– ром,

– ресторанные меню.

Еще, особенно если вы говорите по-испански, вам будут загадочно предлагать сувенирные сигары из табачного кооператива «очень, очень дешево!».

Никому не верьте и смело шлите всех лесом.

Они продадут вам за 400 рублей пачку из 25 сигар в бумажной обертке, и это правда дешево по нашим меркам. Только в магазинчике в нетуристической части города точно такая же пачка стоит 40 рублей. Просто места надо знать!

А мы живем в пригороде Гаваны под названием Санта-Фе у 73-летнего кубинца Роли (сокращенно от Рональдо). Из центра до него надо ехать больше часа на двух автобусах. Роли примечателен не только тем, что он позитивный человек с обаятельнейшей улыбкой, искренне радующийся гостям, а также и тем, что с 1968 по 1972 годы получал техническую специальность в Одессе и, как следствие, неплохо помнит русский язык. Что, кстати, не такая уж и редкость на Острове свободы – особенно среди граждан старше сорока лет.

Санта-Фе – тишайший поселок на самом берегу моря.

Тут прекрасные пляжи из белого песка, кокосовые пальмы, под водой – причудливые кораллы.

При этом береговая линия на удивление пустынна. Ни тебе туристов, ни бесконечных сувенирных лавок, где все втридорога, ни прибрежных кафешек с зонтиками. Нет, обыкновенные дома, некоторые – слегка побиты былым ураганом; пролетарский магазин, рынок.

В доме Роли… как там было у одного из известных писателей? не нищета, но красноречивая бедность. Старая посуда на кухне сделана в Советском Союзе. Стены покрашены, наверное, лет сто назад; потолок в гостиной осыпался, ободрана и часть стены. Ванная тоже очень скромная, со старенькой, но добротной сантехникой. Но зато везде очень чисто и прибрано. На полках, как водится, фотографии его взрослого сына, живущего ныне в Штатах, и прочие милые родительскому сердцу мелочи.

Роли показывает свой старый пожелтевший альбом с фотографиями из Одессы, Москвы, Санкт-Петербурга, Киева.

Ну и красавчик же был! Сложно узнать в этом смешном худеньком седом человеке в очках жгучего кареглазого брюнета, по которому девицы наверняка сохли пачками. Сейчас у Роли смешные очки с толстыми стеклами и спортивные шорты до колен. Роли не прочь пропустить стаканчик-другой самого пролетарского белого рома.

Своей пенсией в 11 евро он доволен и считает, что государство неплохо его обеспечивает.

Мы приносим по вечерам продукты и разговариваем на причудливой смеси испанского и русского языков. Роли тешит мое самолюбие, восхищаясь моим странным акцентом и «богатым» словарным запасом. И рассказывает нам разные интересности. Например, что был, мол, год, когда почти никто из кубинских детей не отдыхал в лагерях на море, потому что все места отдали советским ребятам, пострадавшим от Чернобыльской катастрофы.