Франсис Чичестер: Кругосветное плаванье "Джипси Мот"

В Сиднее мне на этот парус нашили риф-сезни.

Эди, капитан-администратор пассажирского лайнера “Гималая” водоизмещением 28 000 тонн, будто бы даже сказал: “Теперь Чичестер не пропадет в этом чертовом Тасмановом море”.

Английский мореплаватель Джеймс Кук — руководитель кругосветной экспедиции 1772–1775 гг., организованной, чтобы отыскать мистический южный материк. Честь открытия нового материка Антарктиды 16 января 1820 г. принадлежит русской кругосветной экспедиции на шлюпах “Восток” и “Мирный” под командой Ф. Ф. Беллинсгаузена и М. П. Лазарева. — Прим. перев.

1741

Я располагал надежными определениями места по солнцу, за 25 дней (с 7 февраля по 28 марта), а счетчик лага показал на 560 миль меньше, то есть отстал на 16,5 процента.

“Млечным Путем” называют группу бесчисленных скал и скалистых островов у Огненной Земли, к северо-западу от мыса Горн. В марте 1896 г. Джошуа Слокум, совершавший на шлюпе “Спрэй” первое одиночное кругосветное плавание, был жестоким штормом вынесен обратно к мысу Горн, после того как он уже вышел в Тихий океан через Магелланов пролив. Слокум провел ужасную ночь среди скал и бурунов Млечного Пути. В своей книге “Одиночное плавание вокруг света” он пишет: “Это величайшее приключение за всю мою жизнь. Одному богу известно, как могло уцелеть мое суденышко”. И продолжает далее: “Великий естествоиспытатель Дарвин, видевший этот морской ландшафт с палубы “Бигля”, записал в своем дневнике: “Всякого сухопутного человека, который увидит Млечный Путь, целую неделю будут мучить кошмары”. Он смело мог бы добавить “и моряка тоже”.

Оказалось, что на борту “Протектора” не все шло так гладко, как выглядело со стороны. Михаэль Хэйес, корреспондент агентства Рейтер, который тогда там находился, дал следующую зарисовку в специальном выпуске “Футбол монсли”: “Я стоял на качающейся палубе “Протектора”, судна ледовой разведки Британского военного флота, в 400 ярдах от берега. Зрелище было грозное, Прозрачные валы, цвета бутылочного стекла, превращались то в горные хребты, то в долины. Они дыбились, катились и рушились с неимоверной, неистовой силой. Ветер скоростью 50 миль в час бешено хлестал волны, срывал с них белые гребни пены и рассыпал ледяные брызги. Свинцово-серые облака, сквозь которые на горизонте едва просвечивало бледное солнце, мчались так низко, что казалось, до них можно достать рукой. Термометр показывал около 6°, но пронизывающий ветер, как нож, проникал сквозь стеганую антарктическую одежду, а соленые брызги с яростью жалили лицо.

Клементе в своей книге “Цыган с мыса Горн” пишет: “Зимние шторма у подветренного берега — настоящая нервотрепка. Совсем другое дело у мыса Горн Там торжествуешь при виде изумительной мощи и величия природы. Сама смерть кажется ничтожной в таком окружении”. Полагаю, что такие вещи пишут только в уютной домашней обстановке, находясь в полной безопасности по прошествии многих недель после встречи со штормами мыса Горн.

Позже отыскал соответствующий лист штурманской карты, изданной Британским адмиралтейством. Карта прекрасная, но относится к июню, а не к тому месяцу, который был мне нужен.

Должен оговориться, что у меня было большое преимущество по сравнению с Вито Дюма; я располагал автоматическим рулевым устройством. Когда мой автопилот сломался, скорость хода при наличии ветра значительно уменьшилась. На протяжении последних 2758 миль до Сиднея, после того как рулевое устройство перестало работать, я делал в среднем 102 мили в сутки против 142 миль за предшествующий период, при исправном автопилоте. “Лег II”, на котором поставил рекорд Вито Дюма, был много меньше “Джипси мот IV”. Но, по моему мнению, это не давало мне особых преимуществ; если яхта Дюма была слишком мала, то моя — излишне велика. Несомненно, и “Джипси мот” и я сам были лучше снаряжены. Зато, по мнению многих, у него было преимущество молодости (Вито Дюма на год меня моложе, следовательно, когда он совершил кругосветное плавание, ему было 42 года). Не уверен, что это действительно преимущество. Согласно поговорке, сравнение — еще не доказательство. Должен заявить, что считаю Дюма отличным моряком. Его книга “Один среди Ревущих сороковых” восхищает меня по-прежнему, как и до кругосветного плавания.