Эдуард Лухт: Год на острове Врангеля. Северная воздушная экспедиция

Повернув назад, я увидел разочарованные лица товарищей.

Самолеты в устье реки Вилюя…Все мы решили спускаться и, выбрав наиболее подходящее место с песчаным пляжем, встали у берега…

Дальше по берегу виднелись еще несколько деревьев, которые с известной натяжкой можно было назвать высокими. Мы только что хотели пойти осматривать их, как вдруг увидели выходящих из кустарника вооруженных туземцев.

Это уже совсем получилось как в старинном приключенческом романе: «Мореплаватели потерпели крушение, путь назад отрезан… из дикого тропического леса выходят вооруженные томагавками индейцы, и несколько белых стоят и содрогаются при мысли о своей участи…» И дальше: «Одетый белоснежным облаком вулкан лениво дымился в далеком мареве горизонта, солнце сияло на небосклоне, пели яркие тропические птицы, всюду ликовали и звенели тысячи неведомых жизней, и так не хотелось, чтобы с тебя снимали скальп.

— Сеньоры, не сдадимся без боя! — воскликнул…».

— Это якуты! — хладнокровным тоном сказал Кошелев и перебил мои романические мысли…

Один из якутов подошел к нам и заявил:

— Толкуи нету [20] Переводчика нет. , — и после этого начал свой мимический доклад. Он ловко изобразил сомкнутыми в кистях и разомкнутыми в локтях руками что-то круглое (я подумал — «бочки»), потом отпрыгнул назад и дернул за какую-то воображаемую веревку и, надув щеки, издал звук, отдаленно напоминающий гудок парохода. Вслед за этим он укоризненно покачал головой, поднял руку до головы и, продолжая с упреком смотреть на нас, держа в обеих руках винтовку, опустил ее до земли.

(Тут я подумал, что он хочет выразить обиду, нанесенную ему нами.) Вслед за этим он начал повторять всю эту пантомиму, в чем ему усердно помогали и остальные девять человек сородичей, уже подошедших к нам. Пантомима изредка пояснялась ломаными русскими словами, и в конце концов мы поняли.

Оказалось, что когда по реке идет пароход, то туземцы дают залп, а капитан парохода отвечает им гудком. Это — общепринятое приветствие на Лене и ее притоках, обоюдно свидетельствующее дружеские отношения.

Увидев самолет, они несколько раз стреляли, но мы… не давали ответного гудка, и они были этим страшно обижены.

Чтобы смягчить невыгодное впечатление и не прослыть невежами, я кое-как постарался объяснить якутам, что на самолетах гудка нет.

Якуты успокоились и показали нам место, где капитан «Красной Звезды» оставил бензин. С большим трудом удалось их упросить перенести бензин (он был в бидонах) к самолетам. Для таких невеж, как мы, они, очевидно, не желали ничего делать.

После зарядки самолетов мы приготовились к ночевке, развели огромный костер и были страшно поражены, что неожиданно наступила самая настоящая ночь. Уже полтора месяца от самого Петропавловска-на-Камчатке мы жили в постоянном дневном освещении.

Ночь была коротка, но все же Егер успел, засунув ноги в костер, сжечь свой сапог, не повредив ноги. Нога была спасена только потому, что утро было холодное и дождливое. Полузамерзнув, Побежимов проснулся и, увидев в костре странный предмет, который трещал, дымился и не горел, разбудил всех, в том числе и хозяина несчастного сапога.

Егер снял остатки сапога, от которого шел пар, отрезал половину голенища, отодрал часть подошвы и снова надел сапог. Так он и щеголял в нем в Якутске, поражая своей персоной даже видавших виды золотоискателей с Алдана.

В середине августа мы подлетели к Якутску, где решили отдохнуть один день. Мы были немного утомлены; наш путь никак не был похож на очередной рейс летчика регулярной воздушной линии.

Мы пролагали великий Ленский воздушный путь, являясь пионерами летания в этих безлюдных, унылых местах.

«Полет гражданского летчика, — думал я, подлетая к Якутску, — проходит над изученной местностью, где через каждые 20–30 км он, в случае неисправности самолетов, имеет возможность опуститься, получить помощь и лететь дальше. Он ведет нормальный образ существования, всюду ему обеспечен и завтрак, и обед, и ужин, и ночлег в культурных условиях. А мы… Мы уже вторую неделю не умывались… Да, отдых в один день вполне заслужен!..».

Когда моторы наших самолетов загремели над городом, я, делая ряд кругов, увидел, как люди бежали по улицам к реке.

Вслед за посадкой нас лично встретил председатель Совнаркома Якутии и член ВЦИК'а тов. Амосов и после летучего митинга в честь нашего прилета отправил нас в дом Научной Базы для отдыха.