Георг Даль - Последняя река. Двадцать лет в дебрях Колумбии

Хусто Рамирес сбывал собранный каучук за наличные, в долг никогда ничего не брал и не давал, своих друзей снабжал товарами не скупясь. Мужчины получали рыболовные крючки, ножи, топоры, мачете и даже ружья, женщины — новые кастрюли и прочую утварь, соль и сахар, побрякушки. И все были довольны.

Утверждают, будто по меньшей мере три племени присылали к уитото ходатаев и просили уступить им дона Хусто. Факт, который сам за себя говорит. Надо ли добавлять, что у власть имущих дон Хусто стоял поперек горла. Миссионеры возмущались тем, какую безнравственную жизнь он ведет, как дурно действует на индейцев: ведь он им даже водки не продавал. Скупщиков не устраивало, что он берет за каучук только наличными. Несколько раз они пытались убрать его с дороги, но дон Хусто всегда был начеку.

Прошли десятилетия, и положение изменилось. Перуанская компания перестала существовать. Плантации на Малаккском полуострове и в других районах Юго-Восточной Азии начали приносить урожай, и цена на каучук резко упала: почти в двадцать раз с 1910 по 1920 год. К середине двадцатых годов азиатские плантации покрывали всю мировую потребность.

Оперный театр в Манаусе закрылся и стал прибежищем летучих мышей и прочей мелкой живности. Европейские примадонны больше не приезжали на гастроли, и потребление шампанского упало до минимума. Так закончился один из эпизодов в истории окрестной сельвы. Его главным итогом была гибель нескольких тысяч индейцев и нескольких миллионов каучуковых деревьев, из которых выкачали весь сок. Частный капитал принялся искать себе другой объект для эксплуатации. Дельцы не жаловались. Богатые стали еще богаче, бедные — еще беднее; финансисты утверждали, что таков нерушимый экономический закон.

Уцелевшие индейцы вернулись к образу жизни предков. Он их вполне устраивал, больше всего они мечтали о том, чтобы их оставили в покое. Ну а каучеро? Им тоже надо было перестраиваться. На какие-либо социальные блага они не могли рассчитывать. Хочешь переквалифицироваться — заботься об этом сам. Фактически выбор был невелик: либо ложись и помирай, либо иди навстречу переменчивой судьбе с тем скудным запасом сил, который оставили малярия и голодовки. Мало кому из каучеро удалось пережить этот кризис. Хусто Рамирес выстоял. Так ведь у него для этого были совсем особые предпосылки: дружба с уитото. Он не оказался в хвосте у времени. Его кормили лес и реки, и поля родичей, хотя никто больше не покупал огромные черные комья каучука, хранившиеся под пальмовыми листьями на его «складах».

Естественно, в организации дел дона Хусто что-то изменилось. Дальние родственники один за другим возвращались к своим прежним занятиям, но самые близкие продолжали помогать ему со сбором каучука. Разумеется, не в таком масштабе, как прежде: принесут иногда комок, и ладно. Запасы мало-помалу росли. Между тем заморские плантации давали все более высокие урожаи, а там заговорили и о синтетическом каучуке. Даже сами уитото начали склоняться к тому, что есть, пожалуй, зерно истины в словах тех, кто твердит, будто дон Хусто Рамирес слегка помешался.

Но тут разразилась вторая мировая война. На первых порах она никак не повлияла на жизнь в амазонской и оринокской сельве. Польша, Фландрия — эти названия ничего не говорили жителям льяносов, для них куда более важным событием было появление хорошего косяка рыбы или стада пекари. Однако Пирл-Харбор сыграл свою роль. Вступив в войну, японцы заняли английские и голландские колонии в Юго-Восточной Азии, где находились плантации каучука. В тот момент, когда Соединенным Штатам надо было мобилизовать все силы, они остались без каучука.

В Южной Америке в это время полным ходом шло истребление крокодилов; на некоторых реках перебили всех до одного. Но в области уитото настоящие крокодилы не водились, только кайманы, а на их кожи спроса не было. И кое-кто из родичей Хусто задумал отправиться в бассейн Ориноко, чтобы не упустить случая подзаработать на крокодилах, пока они еще есть. Дон Хусто Рамирес с сомнением относился к этой затее, однако обещал выяснить, насколько это стоящее дело. К тому же пришло время раздобыть соли, пороха, пистонов. И он пошел на лодке в ближайшую торговую факторию. Его сопровождали два индейца.

На фактории помимо разного товара нашлись и газеты. Хусто прочитал самые свежие, двухнедельной давности, и призадумался. Кстати, в этот же поселок пришел катер и привез пассажиров: двух военных из Северной Америки, их переводчика и слуг. И выяснилось, что великой державе на севере нужен для военных целей каучук. Много каучука. Приезжие предлагали большие деньги, о таких ценах тут не слыхали с тех пор, как в Манаусе гастролировала самая дорогая в мире примадонна.