Михаил Шторм - Сердце Арктики

– Куда? – быстро спросила она.

– На Северный полюс, – ответил он, но еще до этого она уже знала, что примет предложение.

И она пока что ни разу не пожалела об этом, даже во время тренировок, оказавшихся трудными не только физически, но и эмоционально. Давно уже Юлия не оказывалась в ситуации, когда заботились о ней и опекали ее, а не наоборот. Впервые за долгое время она чувствовала себя женщиной, а не психологом.

Элсмир ей понравился. Эта серая, безжизненная земля, кое-где покрытая снегом, ничего не обещала и не обманывала. Мысленно она сравнила себя с этим каменистым, обледенелым островом и решила, что больше никогда не будет прежней. Чтобы не забыть об этом решении, она попросила Быкова сфотографировать себя на фоне множества указателей, размещенных вокруг знака с надписью «Alert». Похоже, каждый приезжий считал себя обязанным отметиться на фоне этой спонтанной экспозиции. Она состояла из табличек с указаниями километров и миль до Чикаго, Тираны, Виннипега, Торонто, Солсбери и сотен других населенных пунктов, о большей части из которых Юлия никогда не слышала.

Тем не менее все они существовали.

И в них жили люди, со своими проблемами и радостями. Возможно, некоторых из них уже не было в живых, а таблички, установленные ими, продолжали жить. Потом их не станет. И база когда-нибудь исчезнет с лица Земли. И даже сам остров. А мироздание останется. А раз так, то у каждой смерти и у всех страданий есть некий смысл, недоступный человеческому пониманию. Таким образом, нужно просто жить и оставлять после себя как можно больше указателей.

Вот и все. Так видела это для себя Юлия Латунская.

Холодное медное солнце висело над горизонтом, не имея сил и желания подняться повыше. Длинные тени, тянущиеся по грифельной земле, казались нарисованными чем-то черным. На взлетной полосе прогревал двигатели самолет, гудя, как рассерженный жук. Возле него деловито сновали техники в оранжевых комбинезонах. Из их ртов вырывались клубы пара, хотя по местным меркам было тепло. Весна как-никак. Полярная, правда.

Вокруг шестерки путешественников, рассевшихся на автокаре с багажом, бродили и лежали местные собаки, пушистые, но вовсе не такие уютные и миролюбивые, какими казались.

Самолет, нагудевшись вдосталь, пробежался по бетону, подпрыгнул и полетел на юг, блестя на солнце. Пилот вертолета в кожанке с меховым воротником призывно помахал рукой, приглашая на посадку.

Вертолет был выкрашен в ярко-оранжевый цвет, чтобы было видно издали. Еще не запущенные лопасти вяло провисали и покачивались на ветру. Полозья твердо стояли на бетонном покрытии. Не верилось, что эта тяжелая стальная машина способна подняться в воздух.

– Никто ничего не забыл? – осведомился Алекс, когда началась погрузка. – Возвращаться не будем.

– Я почему-то вспомнил школу, – признался Быков. – Когда я говорил, что забыл дневник дома, учителя обычно отвечали: «Лучше бы ты голову дома забыл».

– В моей школе – то же самое, – обрадовался Горбунков.

– И мне учителя про голову говорили, – сказала Катюша. – Их что, в педагогических институтах этому обучают?

– Или выдают им методички, – хихикнула Юлия.

Болтая, они не забывали сносить вещи к грузовому люку. Принимали их Алекс и Волоколамов, умело сооружая баррикаду в хвостовой части салона, где уже были составлены металлические бочки с горючим. Свои пуховики они сняли, чтобы не взмокнуть. Все остальные были в таких же. Легкие, почти невесомые, сшитые из тонкого материала, набитые специально обработанным пухом, они не боялись морозов и влаги, которая причиняет много неудобств покорителям Севера. Чтобы различать друг друга, когда лица будут закрыты от холода, каждый носил на груди яркую нашивку с именем.

Весь гардероб, как для мужчин, так и для женщин, подбирался Алексом, проведшим немало консультаций с опытными полярниками. Нижнее белье из хлопка дополнялось комплектами термобелья с добавлением шерсти мериносов, теплыми трикотажными штанами и такими же нательными рубахами с длинными рукавами. Шерстяные носки были длинные, как гольфы. Поверх этого надевались куртки и непродуваемые полукомбинезоны с молниями по бокам, упрощавшим кое-какие дела, которые время от времени приходится совершать людям, где бы они ни находились и чем бы ни занимались в остальное время.

На ногах путешественники носили высокие сапоги, выстланные внутри войлоком, а снаружи покрытые водонепроницаемой краской. На головах многослойные шапки, к которым в случае необходимости прилагались горнолыжные маски. Объемистые рукавицы были достаточно велики, чтобы натягивать их на толстые шерстяные перчатки.